Мистер Морг

— Ты одет как джентльмен. Насквозь промокший, но все-таки благородного вида. Иди.

Мэтью слез с повозки и по трем каменным ступенькам крыльца, опиравшегося на большие плиты, поднялся к двери домика. Жилище было бревенчатым, с заделанными глиной стыками, — как и остальные постройки Нью-Юнити. Все тут было потрепано непогодой, потемнело от дождей и имело зловещий вид. Окна плотно закрыты ставнями, но сквозь щели виднелся свет — видимо, от нескольких свечей. Мэтью бросил взгляд назад, на Грейтхауса, гордо выпрямившегося на облучке, — насколько это позволял холодный проливной дождь, — потом сжал руку в кулак и постучал в дверь.

Он с волнением ждал. Внутри дома послышались шаркающие шаги.

— Кто там? — спросили из-за двери. Голос был слабый, тихий, но в нем тоже, пожалуй, прозвучала выжидательная нотка.

«Наверное, старик», — подумал Мэтью.

— Мы проезжали мимо, — сказал Мэтью. — Нас непогода застала в дороге. Можно у вас переждать? Хотя бы в сарае?

Ответили не сразу.

— Сколько вас? — наконец услышал Мэтью.

— Трое.

— Куда… едете?

— В Форт-Лоренс, — сказал Мэтью.

Снова последовало молчание. Мэтью подумал, что хозяин ушел. Через некоторое время дверь вдруг резко отворилась. Выглянувший из-за нее старик держал свечу в деревянном подсвечнике. Колеблющееся пламя окрашивало его в оранжево-желтый цвет. Он был худ, костляв, роста среднего, но в молодости явно был гораздо выше: спина его согнулась под бременем старости. Лицо его испещряли морщины, словно карту, оставленную под дождем и небрежно смятую чьей-то рукой. Оставшиеся кустики волос были белы как снег и тонки, как первый иней, но седые брови росли густо, как летние кукурузные поля. Он наклонил голову влево, потом вправо, и Мэтью понял, что эти ввалившиеся глаза, наверное, видят только его силуэт.

— Входите все, пожалуйста, — пригласил старик. Он открыл дверь шире, и Мэтью знаком показал Грейтхаусу, что их пускают. — Заходите, заходите. Погрейтесь, — звал хозяин.

Мэтью сперва удостоверился, что Грейтхаус один справится с выгрузкой арестанта из повозки, затем вошел в домишко и направился прямиком к весело потрескивавшему камину. Там он положил пистолет на каминную полку, снял свой головной убор и подставил тело благодатному теплу.

— Я Джон Бертон. — Старик оставил дверь открытой для двух других гостей и подошел к Мэтью. Усеянной старческими пятнышками, но уверенной рукой он поднял свечу к лицу Мэтью. — Как вас зовут, сэр?

— Мэтью Корбетт. — С улицы послышался звон цепей. — Мистер Бертон, я должен сказать вам, что…

Его прервал грохот громового шара, который Морг тащил закованными в кандалы руками и уронил на доски настила перед дверью. Мэтью поморщился: нехорошо гостям, напросившимся в дом к незнакомому человеку, в первую же минуту ломать крыльцо.

— Ой, простите, — появившись в дверях, сказал Морг. Из-за оков спина его была согнута. — У меня тяжелая ноша, сэр.

— Садись, — велел ему Грейтхаус. Он скинул с себя мокрый плащ и бросил его арестанту. — Вытри ноги, прежде чем входить в дом.

— Если бы у меня была обувь, то ноги не были бы такие грязные, верно?

Нужно отдать должное крепости духа Джона Бертона: когда шар упал, старик подпрыгнул лишь чуточку и удержал в руке свечу. При более ярком свете Мэтью рассмотрел, что глаза у хозяина почти матовые, а пламя отражается в них мутно-желтым отблеском — такого цвета должен быть лондонский туман, подумал Мэтью. Возможно, Бертон не полностью ослеп, но ясно, что он почти ничего не видит.

— У вас тут кто-то в цепях, — сказал старик, снова склоняя голову в одну сторону, а потом в другую. — Арестант. В Форт-Лоренс, значит, везете?

— Да, сэр, — ответил Грейтхаус. — Я Хадсон Грейтхаус. Мы с Мэтью из Нью-Йорка. Спасибо вам, что пустили нас погреться.

— А у арестанта вашего есть имя?

— Тирантус Морг, к вашим услугам, — ответил Морг с крыльца, где он сидел и пачкал плащ Грейтхауса своими замызганными ногами. — С кем имею честь?

— Я Джон Бертон. Надо было бы сказать, преподобный Джон Бертон. Я был тут священником. — Он поколебался, помолчал и, кажется, решился. — Я и сейчас тут священник, — твердо сказал он. — Подберите свои цепи и входите.

— Еще раз шар уронишь, — предупредил Грейтхаус Морга, с трудом поднимающегося на ноги, — я по другим шарам сапогом заеду. Понял?

Морг, стоя в скрюченной позе, посмотрел на него и криво усмехнулся.

— Сэр, спрячьте свои угрозы себе в карман. Как джентльмен, обещаю вести себя примерно. Идет?

Грейтхаус жестом велел ему входить. Затем взял свой плащ, осмотрел нанесенный ему урон и с возгласом отвращения швырнул с крыльца на холмик из мокрых листьев. Закрыв дверь, он прошел мимо Морга и встал рядом с Мэтью, чтобы погреться у огня.

— Мм! — протянул он, раскрывая ладони. — Так-то куда лучше!

— Извините, что мы в таком виде, — сказал Мэтью священнику, видя, что с них уже накапали на пол целые лужи.