Мистер Морг

То, что Том рассказал Страннику и Мэтью об убийстве Джона Бертона, было ужасно, хотя мальчик и не мог восстановить в памяти всех подробностей. Это было похоже на кошмарный сон. Залаял Джеймс, ввалилась внутрь сломанная дверь, и убийца оказался в доме. Том помнил, что на Морге была черная треуголка Мэтью, помнил, как он скалил зубы в мерцающем свете свечи. Собаки рождаются храбрыми, и Джеймс напал на незваного гостя, но тут же получил сокрушительный удар стулом по спине. Мальчишки тоже рождаются храбрыми, а порой безрассудными. Когда Том бросился на Морга, он не заметил блеска обнаженной бритвы, она обрушилась на него и полоснула по вытянутым рукам, после чего он получил удар сбоку кулаком по лицу, сбивший его с ног. Он смутно помнил, что Морг что-то делал с его преподобием. Когда Том попытался вцепиться в Морга сзади, тот двинул ему локтем в зубы, снова хватил кулаком, потом резанул бритвой по скуле и располосовал рубашку в лохмотья. Потом мальчик, спотыкаясь, истекая кровью, в полубессознательном состоянии вышел на крыльцо, и та часть сознания, которая еще бодрствовала, кричала ему: «Беги, спрячься в лесу!» — ведь он знал, что Джеймсу, судя по тому, как он стонал и скулил, не выжить, а противостоять бритве, срезавшей куски мяса с лица священника, было не по силам ни одному человеку.

Но вместо этого он направился в сарай за вилами, а там на него обрушилась темнота. Он помнил, как начал падать. И пролежал там, пока визг Джеймса не призвал его вернуться в этот мир, тогда он встал и, в мучительном кровавом тумане, пошел к дому с вилами наготове, чтобы дьявольским оружием убить дьявола. Но Морга уже не было, — может быть, он спешил добраться до Бельведера засветло. Он прихватил с собой сапоги Бертона и длинный черный камзол Тома, в который, конечно, не мог втиснуться, но который вполне мог бы послужить ему в качестве плаща, если накинуть его поверх больничной одежды.

— Я не буду убивать Морга, — сказал Мэтью Тому, идя с ним дальше по тропе. — Хоть он, наверное, заслужил это. Я собираюсь поймать его и отвезти в Нью-Йорк. Пусть его наказывает закон.

Том фыркнул:

— Высокие слова. Он найдет, что… — Ему было все труднее произносить слова, пришлось перевести дыхание, и только потом он заговорил снова. — Сказать про это. Лучше я убью его. Когда придет время.

День продолжался, и два путника тоже продолжали идти по индейской тропе. Когда Мэтью начинал думать, что вот, Том больше и шага не сделает, мальчик чудесным образом находил силы и шел дальше. По прикидкам Мэтью, часа через два после того, как ушел Странник, они оказались у неглубокого ручья, быстро струившего по камням свои прозрачные воды. Том и Мэтью напились из него и сели отдохнуть, прислонившись к стволу могучего дуба, на котором, как увидел Мэтью, были вырезаны индейские символы.

Им не пришлось долго ждать. Странник прибежал своим ровным шагом по тропе с противоположной стороны, опустился на колени, попил из ручья и сказал:

— До Бельведера всего одна миля. — Он обратил свое внимание на Тома — тот уже пытался встать, но ноги его не слушались, он был измотан до предела. — Помогите ему, — сказал индеец Мэтью.

— Не надо мне помогать, — хрипло прошептал мальчик в ответ, и в шепоте его слышался гнев.

Но, признавал он это или нет, помощь ему была нужна: удержаться на ногах он не мог даже с палкой. Так что он смирил гордость и позволил Мэтью подставить ему плечо.

Наконец они снова вышли из леса на дорогу — или, по крайней мере, на то, что служило тут дорогой, — и увидели перед собой Бельведер. Из городка доносились запахи, совсем не похожие на то, чем пахло в лесу: готовящейся еды, горящих дров, заплесневелых бревен, мокрой ткани, — а также густой-густой аромат плотно удобренных ям для инжирных деревьев. Бельведер ничем не отличался от любого из десятков небольших поселений, выросших вокруг торгового поста, первоначально построенного, чтобы выменивать шкуры у индейцев и охотников. Большинство домов нуждались в побелке, а некоторые позеленели от плесени, хотя видно было, что кое-где какая-нибудь деятельная душа нет-нет да и бралась за кисть. Но все крыши и стены были на месте, и вид у всех домов был обитаемый: из их труб шел дым. К стенам длинного строения с парадным крыльцом были прибиты яркие индейские одеяла, а над его дверью висела вывеска, на которой красными буквами лаконично сообщалось: «Торговый пост Бельведер». На крыльце восседали на стульях двое мужчин, куривших длинные глиняные трубки, на полу рядом с ними расположился маленький мальчик, и все трое разглядывали новоприбывших: шедшего впереди Странника, Тома и поддерживавшего его Мэтью.

Странник не пошел в торговую контору, как ожидал Мэтью. Вместо этого, пройдя через ворота в частоколе, индеец направился к одному из побеленных домов, над входом в который Мэтью заметил деревянный крест. Странник постучал в дверь, она открылась, и на пороге появился высокий мужчина лет пятидесяти с густыми седыми волосами, подстриженной бородой и в очках.