Мистер Рипли под водой

– О… – Несмотря на расслабленную улыбку, мозг Притчарда интенсивно работал. – Просто пошутил.

– Зачем?

– Для смеха. – Притчард нацелился объективом на Тома, словно хотел отплатить ему за наглость.

Том сделал выпад в сторону камеры, будто собирался выбить ее из рук, но остановился на полпути.

– Лучше бы вам немедленно это прекратить. Я стесняюсь фотографироваться.

– Стесняетесь? Да вы просто ненавидите камеры, – заметил Притчард, но опустил фотоаппарат.

Прекрасная возможность прикончить ублюдка, подумал Том. Никто не знает, что у них встреча и тем более что они встречаются здесь. Оглушить, потом ударить ножом, чтобы он истек кровью, перетащить в другую кабинку (а можно оставить и здесь) и уйти.

– Вовсе нет, – возразил он. – У меня дома есть две или три камеры. Но я не люблю людей, которые фотографируют мой дом, словно проводят расследование, – и собираются использовать фотографии в будущем.

Дэвид Притчард держал камеру у пояса и снисходительно улыбался.

– А вы обеспокоены, мистер Рипли.

– Нисколько.

– Может быть, вас тревожит Цинтия Грэднор и история Мёрчисона?

– Ни в коей мере. Начать с того, что вы никогда не встречались с Цинтией Грэднор. Зачем было намекать, что вы с ней знакомы? Для смеха? Странный повод для веселья.

– А чем не повод? – Притчард держался настороже и явно был готов к драке. Он с удовольствием играл роль хладнокровного циника. – Разве не весело наблюдать, как такой спесивый мошенник, как вы, всплывает брюхом кверху?

– Ох… Ну, британской вам удачи, мистер Притчард. – Том принял удобную стойку, засунув в карманы брюк обе руки, едва сдерживаясь, чтобы не нанести удар. Но надо было дождаться, когда принесут чай.

И его принесли.

Мальчишка-официант поставил поднос на пол, разлил из металлического чайника чай по стаканам и пожелал джентльменам приятного отдыха.

Чай пах пряно, свежо, упоительно, являя собой полную противоположность Притчарду на весах бытия. К нему прилагалось блюдце со срезанными веточками мяты. Том достал бумажник и, невзирая на протесты Притчарда, расплатился, добавив несколько монет в качестве чаевых.

– Приступим? – предложил он и наклонился за стаканом в металлическом подстаканнике, не отводя от Притчарда взгляда ни на мгновение. Протягивать ему стакан Том не собирался. Вдохнув аромат чая, он добавил в него веточку мяты.

Притчард тоже нагнулся и обхватил стакан ладонью.

– Ай!

Видимо, обжегся. Тома это не волновало. Интересно, наслаждается ли Притчард, в своей извращенной манере, этим чаепитием, невзирая на то что их отношения стали еще более враждебными? А может, как раз возросшая враждебность придает ситуации особую пикантность? Вполне вероятно.

Том снова подумал о Мёрчисоне, но в ином контексте: как ни странно, на его месте оказался Притчард. Теперь он был тем человеком, который собирался выдать его, разоблачить аферу с производством поддельных «Дерваттов», а значит, разрушить фирму Джеффа Константа и Эда Бэнбери, которая занималась их продажей. Будет ли он упорствовать, как Мёрчисон? Есть ли у него реальное оружие или только туманные подозрения?

Том отхлебнул чая и поднялся на ноги. Сходство, как он только что осознал, заключалось и в том, что ему опять придется поставить вопрос ребром: либо прекращение расследования, либо смерть.

Когда-то он умолял Мёрчисона оставить его друзей и его бизнес в покое. Это были даже не угрозы… Но Мёрчисон уперся.

– Мистер Притчард, у меня к вам просьба, которая, надеюсь, не покажется вам невыполнимой. Просто исчезните из моей жизни, прекратите шпионить, а лучше всего – уезжайте из Вильперса. Чем вам здесь заниматься, кроме как досаждать мне? Вы ведь не имеете никакого отношения к INSEAD. – Том рассмеялся, давая понять, что относится к рассказам Притчарда о себе как к ребяческим фантазиям.

– Мистер Рипли, я имею право жить там, где пожелаю. Так же, как и вы.

– Это было бы так, если бы вы вели себя как нормальный человек. Я подумываю уведомить о вас полицию, пусть присмотрят за вами в Вильперсе. Все же я живу здесь уже несколько лет.

– Вы заявите на меня в полицию? – Притчард попытался рассмеяться.

– Сообщу, что вы без разрешения фотографировали мой дом. Это могут засвидетельствовать три человека, не считая меня, разумеется. – Том мог назвать и четвертого – Дженис Притчард.

Он поставил свой чай на пол. Притчард поставил свой стакан еще раньше, сразу после того, как обжегся.