Мистер Рипли под водой

Такси пришлось подождать. Он заранее узнал у бармена, можно ли вызвать такси по телефону, и тот обещал, что проблем с этим не будет. Так что теперь Том мерил шагами террасу в ожидании машины, следя за тем, чтобы походка оставалась размеренной и неторопливой.

Такси подъехало, и из него высыпали галдящие туристы. Том поспешил занять освободившееся место.

– Отель «Рембрандт», бульвар Пастера, s’il vous plaît.

Машина сорвалась с места.

Том не стал оглядываться на верблюдов, чтобы не смотреть, как Элоизу швыряет из стороны в сторону, когда верблюд встает на ноги. Ему было страшно подумать, каково это – смотреть с высоты верблюжьей спины на далекий песок внизу, хотя Элоиза, вероятно, будет от души наслаждаться ездой, вертя головой во все стороны. А потом легко спустится на землю, не переломав себе ног.

Том закрыл окошко, оставив щель в четверть дюйма: машина так разогналась, что воздух врывался внутрь со свистом.

Ездил ли он когда-нибудь верхом на верблюде? Том не был в этом уверен. Но воспоминание о неприятном ощущении пустоты, когда тебя поднимают наверх, казалось настолько реальным, словно ему действительно уже приходилось его испытывать. Он ненавидел это ощущение. Оно было похоже на головокружение при взгляде в бассейн с шестиметрового трамплина. Прыгай! А почему он должен прыгать? Кто-нибудь когда-нибудь заставлял его это делать? Может быть, в детстве, в летнем лагере? Том не помнил. Иногда образы, созданные его воображением, были такими же яркими, как воспоминания. А некоторые воспоминания меркли и почти стирались из памяти. Убийство Дикки, например, или Мёрчисона, или парочки откормленных мафиози, которых он задушил удавкой. Последние два, предположительно, человеческих существа, как назвал бы их Дунсбери[72], ничего для него не значили, разве что он не выносил мафию в целом. Неужели он действительно убил тех двоих в поезде? Порой ему казалось, что его собственное подсознание защищает его, стирая из памяти убийства, которые он совершил. А может, он и не убивал их? Может, они остались живы? Хотя он сам прочел в газете о двух найденных трупах. Или не прочел? Естественно, он и не подумал вырезать заметку. Не держать же ее дома? Том понимал, что факты и воспоминания разделены некой завесой, хотя и не мог дать ей названия. Хотя нет, подумал он пару секунд спустя, конечно, мог – это самосохранение.

И снова он видел за окном пыльные многолюдные улицы Танжера, его четырехэтажные дома. Мимо проплыл огромный католический собор, напоминающий венецианскую кампанилу собора Святого Марка, но с арабской вязью по белому кирпичу. Том привстал с сиденья.

– Мы почти приехали, – предупредил он водителя по-французски, потому что тот и не думал снижать скорость.

Наконец знакомый левый поворот, и они на месте. Том расплатился с водителем и поднялся в гостиницу.

Свой багаж он оставил в фойе, на попечение консьержа.

– Для Рипли нет сообщений? – спросил он у администратора.

Для Рипли не было ничего. И его это совершенно устраивало. Багажа было не много – небольшой чемоданчик и плоский портфель для бумаг.

– Закажите мне такси, будьте любезны, – попросил Том. – До аэропорта.

– Хорошо, сэр. – Администратор поманил пальцем посыльного и что-то сказал ему по-арабски.

– Никто меня не спрашивал? Может, кто-то приходил, но не стал оставлять сообщение?

– Нет, месье. Никто не приходил, – ответил администратор с серьезным видом.

Такси приехало без задержек.

– L’aéroport, s’il vous plaît.

Машина помчалась на юг. Когда они выехали из города, Том откинулся на сиденье и закурил. Сколько времени Элоиза захочет провести в Марокко? Не уговорит ли ее Ноэль съездить куда-нибудь еще? В Египет, например? Египта Том не видел, но зато видел, что Ноэль хочется задержаться в Марокко подольше. Его это устраивало, поскольку он печенкой чуял, что над Бель-Омбр нависла какая-то опасность. Необходимо было убрать этих гнусных Притчардов из Вильперса любой ценой. Будучи чужаком, хуже того – американцем, он не хотел стать причиной неурядиц этого маленького тихого городка.

В самолете «Эйр Франс» царила французская атмосфера, и, как пассажир первого класса, он выпил бокал шампанского (признаться, не его тип спиртного), наблюдая в иллюминатор, как побережье Танжера, а потом и вся Африка исчезают из вида. Если есть на свете очертания береговой линии, которые можно был бы назвать уникальными (этим словом часто злоупотребляют в туристических проспектах), то это, безусловно, порт Танжера, похожий на двузубец. Тому захотелось когда-нибудь сюда вернуться.

Когда он взял в руки нож и вилку, чтобы расправиться с ланчем, испанские земли за окном сменила молочная белизна. Монотонность и скука – вот обычный удел авиапассажиров. Для него был готов свежий (относительно) номер «Ле Пуэн»[73], который он намеревался посмотреть после обеда, чтобы потом проспать до самой посадки.

Том собирался позвонить Аньес Грэ, чтобы узнать, как дела, что и сделал прямо из аэропорта, после того как забрал чемодан. Аньес сразу взяла трубку.