Мистерии Мухомора. Волшебный гриб в традиционной культуре на примере ритуальной практики шаманов Сибири и Крайнего Севера

Так же поступает и армянская пери, живущая в оврагах, пещерах и лесных дебрях [100, c. 174], и чувашская арсури, гоняющаяся за мужчинами и показывающая им свои половые органы [101, c. 573]. Упоминания о «лесных девках» есть и в кетском фольклоре. Лесная девка может сожительствовать с охотником, имея с ним любовную связь [102, c. 176] (рис. 4.4).

Некоторые русские старожилы Сибири именуют русалок берегинями и отводят им функцию охраны родника, озера, берега, луга, но также и самого человека. Иногда изображения в виде обнаженной женщины – русалки-берегини – можно встретить на фасадах жилых деревянных домов (рис. 4.5). Сообщают, что такая резьба охраняет дом от несчастий [30]. Здесь следует вспомнить, что и мухомор на Севере, как фаллический символ, мог рассматриваться аналогично. Более того, некоторые родственные группы на Чукотке ведут свое происхождение от мухомора [46, c. 71]. Тем не менее отношение местного населения Сибири и Севера к русалкам и девушкам-мухоморам всегда было неоднозначным, но больше настороженным. Только шаманы искали встречи с ними, а простые люди боялись лесных духов, приписывая им различные козни.

Рис. 4.5. Фрагмент домовой резьбы: берегиня.

Н. Гуляев записал от одного деда, живущего на Ангаре, следующую историю о его встрече с русалкой-берегиней: «Стали у нас лесозаготовками тайгу изводить. Начал и я, грешный, этому помогать. Другие люди уже видели Берегиню. Грозилась, чтоб лес не рубили. Ктой-то ушел, а я остался и сильно попивать начал, поругиваться – ково бояться?! Да вот и слово тако паскудное ляпнул, мол, я ту Берегиню, если б спымал, дык и испробовал… Да! Никоды, паря, не знаш, ково делаш! Тут она и давай нам палки в колеса пихать: то бабой голой на дереве объявится, но все спиной. То по чаще, где лешак ногу сломит, голой пройдется, тож лица не показывает. Рыбу отымала. Ну, я решил ее пальнуть с винта. Мы тогда на Ангаре лес рубили выше порога. Сколь раз его проходил – ништо… Вот гребу я, светло ищщо, и тута глянь… – голая девка в лодке. Откуда явилась, не понять! А красоты такой, что я закаменел… что ни рука, ни нога не шаволится. Вань, говорит, вот зима станет, замерзну я голышом. За что вы все меня ненавидите, одежду отбираете? Посмотри-ка вокруг, сколь лесов погубили. Говорит и… хвать меня! Падаем на дно. Все, думаю, конец, окоченел, как лед. Вода наша, знаш, небось, как слеза, все видать. Дно все изумрудами вымощено, так и сверкают. Вижу, еще две Берегини идут по дну, поют ли, плачут ли жалостно… Обыкновенны, ростом с девчушек, метра полтора что ль, а той тово не будет. Белолица, глаза зелены-бирюзовы, волосы распущены. Хвоста нету. Жаль мне их стало, а сам аж слезу стал пущать, прощения просить. Поклялся: ни ругаться, ни лесов не трогать, ни водку не писть. Отпустили. Вот теперь народ чумной, ничему не верит. А ты пойди до Цыганки, до водопада, послушай его, там Берегиня живет. Захочет, то и поговорит с тобой. А ты – делай, как она скажет. Но коль объявится – в глаза не гляди» [103].

Красота и уродство

В некоторых фольклорных источниках сообщается, что лесные девы не только не красивы, но даже, наоборот, уродливы. Особенно часто говорится об огромных отвисших грудях, которые эти существа забрасывают за спину при беге [76, 96]. Это обстоятельство может являться отголоском древних представлений о матерях природы, так называемых палеолитических венерах. Обобщая данные о Mamma pendula («висячая грудь») у представителей духов, А. Баянов пишет: «Архангельская водяниха (жена водяного) "имеет большие отвислые груди". У нижегородской "водяной чертовки", по словам очевидца, "титьки большущие, до пупка висят". У белорусской русалки "цыцки большие-большие, аж страшно". Чувашская арсури – "женщина с взлохмаченными волосами и с огромными, как овсяные мешки, грудями". Другой автор сообщает, что у арсури "огромные сосцы, свесившиеся вниз"; во время ходьбы она полагает их себе на плечи» (рис. 4.6). Татарские шурале «имеют очень большие груди, из которых одну закидывают на правое плечо, другую – на левое». Женщины-дэвы в османских сказках предстают как «безобразные» существа «с грудями, перекинутыми через плечи». Согласно жителям станицы Червленой Терской области, в больших болотах, озерах и омутах живет нагая женщина – лобаста – безобразной внешности, «с громадными, приблизительно в аршин, отвислыми грудями, закинутыми иногда через плечи на спину». Таджикская албасты – женщина с висящими «до колен грудями, которые она иногда закидывает за плечи». Галицкая «богыня», она же «дикая баба» – «то така нечыста кобыта (женщина), що жые в лиси; она ходыть гола, а цыцьки мае таки довги, що може их перевисыты через плэчи, гыбы косы» [97, c. 26–28].