Мистериум

Когда ты хочешь сказать так много, но слова не выговариваются, когда ты не говорил ни с кем, кроме оленей на заднем дворе, поневоле научишься жить с голосом, запертым внутри тебя. Вуди говорил оленям: «Вы красивые. Я вас люблю». Эти слова он хотел сказать отцу, прежде чем отец ушел навсегда. Те же слова он хотел сказать маме, которая однажды тоже уйдет навсегда. Но он был таким недоразумением, что мог говорить только с оленями. Поэтому он научился жить и в таком состоянии.

Когда мамины руки его обнимали, это дарило удивительные ощущения. Они были бы еще удивительнее, если бы в ответ он смог обнять маму. Однако Вуди научился жить, ни к кому не прикасаясь. Он убеждал себя, что мама знает о его чувствах и без ответных объятий. Бóльшую часть времени Вуди верил, что так оно и есть. Но иногда, как сейчас, он сомневался. Может, мама ничего не знала и лишь надеялась, что он ее любит. Он научился жить и с сомнениями.

Однако сжиться с тем, что случилось сегодня ночью, он не сможет никогда. Его маму чуть не изнасиловали, чуть не застрелили, а он ничего не сделал для ее защиты. Совсем ничего. Лежал как бревно. Хуже того, он явился для мамы помехой. Ее чуть не убили, поскольку он не смог заставить себя притронуться к плохому человеку, не говоря уже о том, чтобы ударить негодяя. Он не смог даже побежать за подмогой. И возможная причина всех этих бед – его посещение сайта «Трагедия» в Темной Паутине и написанная им «Сыновняя месть: добросовестно собранные доказательства чудовищных злодеяний».

Плохой человек сказал еще кое-что, и это тоже было правдой.

«Ты знаешь, какая у тебя горячая мамочка? Слишком горячая, чтобы понапрасну тратить жизнь на такого дебила, как ты».

Если он не вернется домой, мама освободится от него. Если он останется здесь, в Драконьем замке, мама построит себе другую жизнь, лучше этой. В ее новой жизни будет тот, кто скажет, что любит ее. Она сможет поехать в другие места, где хотела побывать, и уже не беспокоиться о своем сыне-недотепе. Пусть у него и высокий коэффициент интеллекта, во всем остальном он настоящий тупица, да еще и немой. Все его знания, все его внутренние чувства ничего не значат, поскольку он не способен поделиться своим богатством с другими.

За окнами круглой комнаты по-прежнему полыхали молнии и летали стаи драконов. И вдруг, в этой неземной тишине, где он не слышал даже скрипа тростниковой подстилки, своего дыхания и бьющегося сердца, раздался голос:

«Мальчик, я спешу к тебе. Я совсем близко».

Вуди опустил глаза и снова увидел пса. В этот раз золотистый ретривер не лежал на полу, а сидел, опоясанный ремнем безопасности, словно ехал в машине.

«Не плачь, мальчик, и не бойся. Я совсем близко».

65

Узнав об экстраординарном вторжении в дом Меган Букмен и насильственных действиях злоумышленника, шериф предположил, что злоумышленником вполне может являться убийца Спейдера и Клайнмен. Он немедленно распорядился блокировать Гринбрайер-роуд. Полицейских оповестили: искать красный «додж-демон» – кастомную машину, способную обогнать любой автомобиль полицейского автопарка.

На каждый пост отрядили по четыре полицейских. Первый поставили милях в двух к югу от дома Букмен, второй – в полутора милях к северу. Южный пост был сразу же полностью укомплектован, а северный – лишь наполовину. Там дежурили двое полицейских на одной машине.

Услышав сирены подъезжающих машин, Натан Палмер (если это был он) был вынужден спешно покинуть дом Меган Букмен. Скорее всего, он выбежал на задний двор и скрылся в лесу, двинувшись в западном направлении. Вряд ли он отважился бы появиться на шоссе, где было полно патрульных машин. Скорее всего, Палмер спрятал свой «додж-демон» где-то в лесу и попытается туда добраться кружным путем.

В течение получаса все машины, следовавшие по Гринбрайер-роуд, были остановлены и подвергнуты досмотру. Уолтер Кольт и Фриман Джонсон – полицейские, которые первыми приехали к дому Меган Букмен, – были направлены для усиления северного блокпоста.

Машину вел Уолтер. Фриман сидел рядом. Он был опытным полицейским и страстным любителем бродить по лесу и рыбачить, что развило в нем наблюдательность и умение подмечать мелочи, выпадающие из общей природной картины. Справа от шоссе мелькнула лесная дорога, уходившая в кромешную тьму. Бокового света фар хватало лишь на несколько футов, но среди темнеющих древесных стволов острое зрение Фримана выхватило нечто чуждое.

– Давай-ка проверим лесную дорогу, которую проскочили, – сказал он напарнику. – По-моему, там что-то есть.

Уолтер Кольт сбросил скорость, развернулся, проехал назад и свернул влево на узкую грунтовую дорогу. Он переключил фары на дальний свет. Интуиция Фримана блестяще подтвердилась: футах в семидесяти от шоссе стоял красный седан.

Патрульная машина медленно двинулась к седану, оказавшемуся «доджем». Уолтер Кольт схватил микрофон полицейской рации и сообщил о находке. Он остановился в десяти футах от машины злоумышленника, включил ручной тормоз, но глушить двигатель не стал.