Мистериум

– Я же вам сказала: раз в месяц я упражняюсь в тире. Естественно, я прошла эти курсы.

– Вы приобрели оружие из-за Ли Шекета?

– Нет. С какой стати? Когда я покупала пистолет, мы давно уже не встречались. Я о нем и думать забыла. И тогда он не был таким конченым безумцем.

– Вы говорили, что ранили его.

– Слегка. Скорее всего, пуля задела его левое ухо.

– Ваш ребенок присутствовал при этом?

– Лежал на кровати, как сейчас.

– Вы стреляли в сторону ребенка?

– Пришлось. Шекет угрожал выдавить ему глаза.

– Он слепой?

– Что? Нет, он не слепой.

– Лежит, смотрит в одну точку. Совсем как слепые.

– Говорю вам, мой сын не слепой.

– Значит, высокоорганизованный аутист. А вы приглашали специалиста для обследования, подходит ли вашему сыну обстановка дома? Может, его необходимо поместить в специализированное учреждение?

Меган поняла, что должна немедленно прекратить этот разговор. Она отпустила руку Вуди и встала, оказавшись лицом к лицу с Карриктон.

– Вы здесь находитесь не для того, чтобы решать, насколько обстановка моего дома подходит для Вуди. А кто-нибудь ищет Ли Шекета? Он безумен и даже хуже. Его поиски уже начались?

– Это не моя работа, – ответила Карриктон. – Моя задача – получить ваши показания, которые понадобятся, когда мы предъявим обвинения этому типу.

– Прекрасно. Тогда давайте и сосредоточимся на вторжении Ли Шекета в мой дом и на том, что он сделал и пытался сделать.

Карриктон молча секунд десять выдерживала взгляд Меган. Серо-синие глаза полицейской дамы вдруг показались Меган хрупкими, как блюдце веджвудского фарфора.

– Вы живете в большом красивом доме, полном разных дорогих вещиц и устройств, – сказала Карриктон. – Но по вам не скажешь, что вас это радует. Конечно, ведь вам приходится ухаживать за проблемным ребенком. А тут еще неуравновешенный дружок из прошлого объявился.

Женщина, которую Меган видела впервые, вела себя так, словно знала о ней все. В реальной жизни такое встречалось нечасто. Рассадником подобной манеры поведения служили социальные сети, отчего Меган и сторонилась их. У нее не было привычки заглядывать туда каждый день. Однако в нынешней ситуации, оказавшись лицом к лицу со своей явной ненавистницей, она не могла просто закрыть страницу и выключить компьютер.

– Я не собираюсь до бесконечности муссировать одну и ту же тему. Я не подозреваемая, а жертва вторжения. Еще пять минут – и с меня хватит.

Через две минуты к дому подъехал шериф Хейден Экман.

64

Вуди лежал на тростниковой подстилке в круглой комнате на самом верху юго-западной башни Драконьего замка, чувствуя предельное отвращение к самому себе. Он знал, что на этот раз не дождется прощения за свою слабость и не вернется домой. За окном не появится синяя птица и не пропоет песнь искупления. И пушистая белая крыса не станцует перед ним в знак того, что он уже заплатил надлежащую цену за сделанное, или, как то чаще бывало, за несделанное.

Плохой человек обзывал его по-всякому: дурачком, тупицей и даже дебилом. Но Вуди не был дебилом. Никто не заставил бы его поверить в свою умственную отсталость лишь потому, что он не говорил. Однако плохой человек назвал его еще и бесполезным. И хотя обвинение прозвучало из уст плохого человека, это не означало, что тот не прав. Увы, незваный гость был прав. Этот человек оскорбил маму Вуди. Хуже того, он велел маме раздеться, чтобы потом заняться сексом по принуждению. Вуди был невинным, но не наивным. Он знал про сексуальные отношения. Они могли быть прекрасными, если происходили по любви, а без любви превращались в нечто отвратительное, сродни убийству. Это Вуди тоже знал.

Пока плохой человек находился в доме, Вуди не оказал ему никакого сопротивления. Никакого. Незнакомец опустился на корточки перед кроватью Вуди, дотронулся до его щеки, носа, затем стал водить пальцем по подбородку и нижней губе, чертя круги. Эти легкие и совсем неболезненные прикосновения шокировали Вуди. Но еще больше его шокировала собственная беспомощность. Руки и ноги сделались свинцовыми. Ему было не поднять головы. Он не сразу отступил в Драконий замок, оставаясь неподвижно лежать на кровати, как сейчас лежал на жесткой тростниковой подстилке.

Сюда он отправился, когда мама выстрелила в незнакомца, а сам Вуди лежал скрючившись в уголке на полу ванной. Маме пришлось брать его на руки, нести и укладывать на кровать. Никогда еще беспомощность не была для него такой обескураживающей.

Сейчас Вуди лежал и смотрел в высокие окна, за которыми громоздились черные подбрюшья туч и пульсировали молнии. Молнии никогда не прочерчивали небо, как в реальном мире. Вуди всегда видел только всполохи. Свет молний, словно кислота, прожигал тела туч, предвещая бурю. Его поразило обилие драконов. Они летали целыми стаями – грозные вестники Апокалипсиса с длинными шипастыми хвостами и зубчатыми крыльями. Молнии не сопровождались раскатами грома. Вуди не слышал пронзительных драконьих криков. В его мире все было молчаливым, как и сам Вуди, пока синяя птица не пропоет или белая крыса не протанцует, позволяя ему вернуться домой. Но в этот раз никто из них не появится.