Мистеры миллиарды

Милях в тридцати от Вашингтона машины свернули с шоссе и, проскочив между холмами, вскоре выехали к небольшому, но очень живописному озеру Тимберлейк. На берегу стоял уютный мотель, водную гладь бороздило несколько лодочек. Идиллической пасторали контрастировал вполне прозаический шлагбаум, преградивший нам путь и поднявшийся лишь после того, как каждый из нас отдал по доллару парню в джинсах и линялой майке, меланхолично жевавшему резинку.

За свои деньги мы получили завидное право расположиться на берегу озера. Очень скоро картина напоминала такую, какую вы можете видеть в солнечный день на берегу любой из наших речек или озер под Москвой и Ленинградом, Киевом и Новосибирском. Женщины разворачивали свертки, а мужчины, сбросив пиджаки, а вместе с ними излишки степенности, разбившись на две партии, и учинив футбольные ворота из шляп и рубашек, упоенно гоняли мяч.

За перипетиями жаркой схватки мы не заметили, как недалеко от нашего стойбища, у самой воды, остановилась небольшая машина, из которой вышли двое. Специальный корреспондент «Известий» Викентий Матвеев, меланхолично наблюдавший за нашей игрой со стороны, — свойственные ему солидность и рассудительность не позволяли принять в ней участие, — вдруг стал проявлять явные признаки оживления, а затем решительно двинулся к вновь прибывшим. Взглянув на машину повнимательнее, мы поняли, что сдуло с нашего друга налет флегмы, обнаружив подлинно журналистский темперамент: рядом с номером, на прикрепленном к бамперу большом куске жести, выкрашенном в желтый цвет, черными буквами было четко выведено: «Голдуотер в президенты».

Даже на расстоянии было видно весьма мрачное выражение на лицах пассажиров автомобиля. Позже Матвеев рассказывал нам, что начало разговора было весьма многообещающим.

— Кто вы? — спросил высокий худощавый поклонник Голдуотера.

— Русские. Советские журналисты, — последовал ответ.

— Черт вас побери! Если бы у меня в руках был автомат, я бы с удовольствием разрядил его в вас.

— Это очень интересно! — ответил невозмутимо Матвеев. Изысканно вежливый разговор начался.

Вскоре, не желая испытывать наше терпение, Викентий Александрович решил великодушно поделиться журналистской добычей и подвел к нам своих воинственно настроенных собеседников.

Один из них, невзрачный, сутулый человек в кургузом пиджачке и темном галстуке, промолчал почти все время. Зато другой говорил беспрерывно. Он являл собой фигуру весьма колоритную — долговязый, в измятых парусиновых штанах, стоптанных башмаках и тельняшке с закатанными рукавами, огненно-рыжий, густо усеянный веснушками, даже глаза его с белесыми ресницами казались рыжими и в веснушках, он говорил возбужденно и быстро, проглатывая окончания слов, брызгая слюной и размахивая руками.

«Расправившись» для начала с полутора миллиардами людей, заявив, что он, не колеблясь, сбросил бы ядерные бомбы на все города социалистических стран и что единственное стабильное правительство в мире — это правительство Южной Африки, он принялся громить коммунистов внутри Соединенных Штатов. Из громко выкрикивавшихся фраз, уснащенных эпитетами, которые не принято воспроизводить на бумаге и в дамском обществе, в несколько минут нам удалось установить, что к числу коммунистов и их попутчиков он относит, в частности, бывших президентов Соединенных Штатов Джона Кеннеди, Линдона Джонсона, тогдашних вице-президента Губерта Хэмфри, председателя Верховного суда Эрла Уоррена, губернатора штата Нью-Йорк Нельсона Рокфеллера, губернатора штата Мичиган Джорджа Ромни и еще полтора десятка таких же «красных». Затем последовали злобные антинегритянские высказывания, заявление о «15 веках еврейского заговора» и все прочее в том же духе.

Согласитесь, что экспонат был диковинный. Не каждый день у нашего брата есть возможность осуществить свободный, неофициальный разговор и пространный обмен мнениями с фашиствующим фанатиком, и мы, подавляя в себе вполне естественное отвращение, оттерев плечами в один из моментов молодого коллегу, когда он, не выдержав очередной гнусности, вдруг поднес к самому носу опешившего оратора, прогавкавшего что-то о необходимости сбросить на Москву водородную бомбу, здоровенный свой кулачище и по-русски спросил при этом: «А вот этого не видел?», продолжали исследования.

То, что выяснилось, было очень поучительным. Рыжий детина — зовут его Джо Янг — собственник этого озера и территории, к нему прилегающей. С гордостью заявил о себе, что он «сэлфмэйдмен» — «человек, который сделал себя сам». Кончил четыре класса. Работал фотографом. Затем выбился в фоторепортеры широко распространенного журнала «Лайф». Бродя как-то в окрестностях Вашингтона, наткнулся на большой овраг, поросший лесом, с отлогими песчаными скатами, с теплыми ключами на дне. Решил, что на этом можно хорошо заработать. Пустил в ход все сбережения, по уши влез в долги — купил овраг, соорудил запруду.