MITI и японское чудо: рост промышленной политики, 1925-1975 гг.

Обаяси Кэндзи считает, что многочисленные "советы по обсуждению" (то, что Бергер называет "политическими советами", в которых чиновники и предприниматели координируют политику, на самом деле являются прикрытием для "дистанционного управления" индустриальным миром со стороны МИТИ, и он несколько цинично говорит о "свободной конкуренции японского типа". А зарубежный аналитик Джон Кэмпбелл проницательно обращает внимание на то, что "почти каждый, кто занимается составлением японского бюджета, считает, что в его интересах превознести роль партии большинства".

 

Истоки такого разделения власти и авторитета следует искать в феодальном прошлом Японии и в становлении государства развития в эпоху Мэйдзи. По причинам, которые станут ясны через некоторое время, Япония в конце XIX века приняла для своей новой политической системы вариант того, что Вебер называл "монархическим конституционализмом", - форму правления, которую Бисмарк придал имперской Германии. Бисмарковская система описывается редакторами Вебера следующим образом: "Премьер-министр оставался ответственным перед королем, а не перед парламентом, и армия также оставалась под контролем короля. На практике эта система давала чрезвычайную власть сначала Бисмарку, а затем прусской и имперской бюрократии, как по отношению к монарху, так и к парламенту".

 

У Японии были свои причины, помимо личного влияния Бисмарка на некоторых ключевых лидеров Мэйдзи, по которым эта система оказалась предпочтительнее других моделей, которые она рассматривала в ходе своей "модернизации". Одним из наиболее серьезных последствий принятия этой системы для Японии стало ее решение в 1941 году вступить в войну с США и Великобританией, в котором не принимали участия ни монарх, ни парламент. Но, пожалуй, самое главное, что спустя более чем поколение после Тихоокеанской войны эта система сохранилась и даже укрепилась, хотя формально она была отменена Конституцией 1947 года.

Предками современных японских бюрократов являются самураи феодальной эпохи. За два с половиной века мира, который обеспечивал сёгунат Токугава, феодальные воины постепенно превратились в то, что одна группа ученых называет "правительственным классом" или "служилым дворянством". Составляя около 6-7% населения, эти самураи еще не сформировали современную бюрократию, если под ней понимать то, что Вебер называл наиболее рациональным и императивным. Для Вебера истинная бюрократическая власть принадлежит "офису", и бюрократическая власть в этом смысле "не устанавливает отношения к человеку, как вера вассала или ученика под феодальной или родовой властью, а скорее посвящена безличной и функциональной цели". В период Токугава самураи стали административными чиновниками, а не воинами, но они по-прежнему занимали статус, за который получали жалованье, а не обладали определенной компетенцией, за которую им платили жалованье. Этот акцент на статус, а не на выполнение профессии, был передан по Конституции Мэйдзи бюрократам, которые пользовались таким положением на законных основаниях, пока Конституция 1947 года не отменила его, а также их преемников, которые и спустя более чем тридцать лет пользуются им неформально, что объясняется сохранением традиций и бюрократического господства в послевоенной Японии.

Лидеры Мэйдзи не планировали увековечивать самурайское правление под новой личиной, да и вообще не были заинтересованы в создании современного государственного чиновничества. Причины создания "неполитической" гражданской бюрократии были, по сути, сугубо политическими. Они пытались ответить на резкую критику общественности в адрес монополии на власть двух феодальных владений (Сацума и Чосю*), возглавивших успешное движение против сёгуната Токугава, и коррупции, которую это господство порождало. Они также надеялись продемонстрировать Западу свою "современность", чтобы ускорить пересмотр навязанных Японии неравноправных договоров. И, что самое главное, они хотели сохранить авторитарную власть после 1890 года, когда открылся новый парламент (Национальный совет) и политические партии начали публичную борьбу за долю власти.