MITI и японское чудо: рост промышленной политики, 1925-1975 гг.

Помимо статуса, бюрократы современной Японии унаследовали от самураев нечто сопоставимое с этическим кодексом и элитарным сознанием. Канаяма Бундзи обращает внимание на откровенную элитарность и ощущение меритократизма, которые ассоциируются в современной Японии с молодыми людьми (и немногими женщинами), сдающими невероятно конкурентный экзамен на высшую государственную должность и затем поступающими на работу в министерство. В качестве примера он приводит многочасовую работу, которую они должны выполнять без жалоб, отправку за границу для получения последипломного образования в элитных университетах, тему "жертвенности во имя общественного блага", проходящую через большинство министерств, а также лекции, которые читают новичкам в первые годы работы в министерстве их "старшие", в том числе те, кто ушел с государственной службы и занял влиятельные позиции в промышленности или политике. По его мнению, эти обычаи складываются в "путь бюрократа" сопоставимо с "путь воина". Конечно, многие довоенные бюрократы происходили из самурайских семей, где этика служения сохранялась десятилетиями после распада самурайства как класса. Как отмечают Блэк и его коллеги, "с расформированием самурайских администраций по всей Японии сформировалась гражданская бюрократия, численность которой примерно в десятую часть превышала общее число бывших глав самурайских семей. В большинстве своем выходцы из самурайского сословия, обладавшие высоким статусом верных представителей императора, а не сёгуна или даймё, как раньше, эти бюрократы приобрели ауру, ранее присущую самураям". Эта "аура", ранее присущая самураям, до сих пор прослеживается в некоторых терминологических выражениях, которые сегодня ассоциируются с бюрократами. Например, для обозначения государственных органов принято использовать термин "те, кто выше". Говорят также, что японцы обычно не ставят под сомнение власть правительства, поскольку уважают его "самурайский меч", что напрямую относится к реликвии самурайской семьи - мечу. Такой украшенный меч символизировал статус самурайской семьи, а не был оружием, предназначенным для убийства людей. Яманоути считает, что использование этого термина отражает народное представление о законе как о символе власти, а не о том, что обладатель власти должен использовать в действительности. Переход от старой конституции к новой, по мнению Яманоути, мало что изменил в этом отношении. Например, эффективность неформальных административных указаний МИТИ, как утверждается, в конечном итоге опирается на его "самурайский меч": и правительству, и промышленности удобнее работать на этой основе, а не с помощью реальных мечей судебных разбирательств и штрафов.

В 1930-е годы, когда политические партии подвергались ожесточенной атаке со стороны милитаристов, и гражданская, и военная бюрократия расширили сферу своей деятельности на те области, которые ранее оставались нетронутыми. Учитывая социологическую слабость партий в 1920-е годы, несмотря на их политическое влияние, Дуус и Окимото полагают, что "1930-е годы представляли собой не распад "демократического" правительства, а стабилизацию бюрократического правительства", подтверждая тенденции, скрытые с эпохи Мэйдзи.

 

Как бы ни оценивать полтора десятилетия с 1930 по 1945 г., в конце этого периода японское правительство было гораздо более бюрократическим и государственным, чем в начале. По окончании войны бюрократическому правительству пришлось столкнуться с ожесточенной внутренней критикой за те бедствия, которые оно принесло стране, а также и усилия союзных оккупантов по ее реформированию в демократическом направлении. Однако с бюрократией в период оккупации произошла необычная вещь: она отнюдь не избежала реформ союзников, а часть бюрократии - экономические министерства - получила дополнительные полномочия. Фактически в период оккупации (194552 гг.) был достигнут самый высокий уровень государственного контроля над экономикой в современной Японии за все время ее существования, который значительно превышал уровень, достигнутый во время Тихоокеанской войны. Этот вопрос я подробно рассмотрю в главах 4 и 5, но "реформа" бюрократии в период оккупации является необходимым предисловием к пониманию того, какое место занимают бюрократы в министерствах и вне их в политике Японии после оккупации.