MITI и японское чудо: рост промышленной политики, 1925-1975 гг.

Уже 15 февраля 1946 г. кабинет министров обратился к "чрезвычайному штабу экономической политики", который должен был решать проблемы нехватки угля и продовольствия, инфляции, конвертации старых иен в новые, замораживания кредитных средств и введения новых налогов. SCAP также признала необходимость создания подобного органа, но прежде чем дать свое согласие, она настояла на том, чтобы новое ведомство было поставлено выше существующих министерств, чтобы попытаться положить конец частой борьбе за юрисдикцию. Кроме того, SCAP хотел, чтобы руководство было набрано из гражданских, а не бюрократических источников. Условия SCAP, естественно, возобладали, но они гарантировали, что новая организация начнет свою жизнь довольно анемично, поскольку сложившиеся министерства были настроены к нему враждебно и бойкотировали его как угрозу своим территориям.

Новая организация, получившая название Экономический стабилизационный совет (ЭСБ; Keizai Antei Honbu), была создана 12 августа 1946 года. Он стал преемником старого КСП и предшественником современного Агентства экономического планирования. Как и оба этих органа, он был органом планирования и координации, а не оперативным подразделением; выполнение его планов возлагалось на МКИ. Часть сотрудников нового совета была набрана из старых кадров ЦКБ, в частности, из числа тех, кто был арестован как "красные" во время инцидента с плановым советом кабинета министров в 1941 г., поскольку теперь они считались гражданскими лицами. Согласно уставу, президентом ESB являлся премьер-министр, но фактическим руководителем был гражданский ставленник в ранге члена кабинета министров.

Правительству Ёсиды было нелегко найти первого генерального директора ОВС. Ёсида предложил эту должность Арисаве Хироми, профессору экономики Тодаи *, уволенному из университета в 1938 г. за антимилитаристские настроения, но тот отказался, хотя и согласился стать личным советником Ёсиды по вопросам экономической политики. Затем Ёсида обратился к Такахаси Масао, другому академическому экономисту и советнику научно-экономической секции SCAP, но и он отказался. Тогда Ёсида отказался от профессоров и предложил эту должность Янагиде Сэйдзиро*, вице-губернатору Банка Японии (а впоследствии президенту Japan Air Lines), но SCAP очистила его, прежде чем он успел вступить в должность. В итоге Ёсида остановился на Дзэне Кейносукэ, бывшем бюрократе MAC и MCI, члене Палаты пэров и человеке, которому Ёсино помог в начале 1930-х годов основать Japan Mutual Life Insurance Company. Проблема заключалась в том, что никто не знал, что должна делать ESB, и пока это не было выяснено, министерства и их клиенты смотрели на нее как на чистое изобретение SCAP.

Осенью 1946 г., когда субсидии окончательно прекратились, экономика практически рухнула. Ямамото Такаюки и Токунага Хисацугу из MCI, а также Инаба Хидэдзо* из ESB выдвинули свой знаменитый тезис о "мартовском кризисе", предсказав, что к марту 1947 г. японская экономика перестанет что-либо производить из-за истощения запасов, отсутствия импорта и острой нехватки угля. Чтобы предотвратить это, 5 ноября 1946 г. премьер-министр Ёсида создал личный "мозговой трест", известный как "Угольный комитет", который должен был подсказать ему, что делать. Его председателем стал Арисава Хироми, а в состав вошли Инаба Хидэдзо (бывший сотрудник КПБ), Окита* Сабуро* (министр иностранных дел в кабинете Охиры* в 197980 гг.), Цуру Сигэто (экономист с гарвардским образованием и автор книги "Уголь").

Приоритетное производство представляло собой схему концентрации всех активов экономики в нескольких стратегических отраслях, независимо от того, как это может отразиться на гражданском потреблении или инфляции. В этом отношении она была весьма схожа с пересмотренным планом мобилизации материалов 1938 года. Комитет Арисавы признал, что первой задачей должно стать увеличение добычи угля. Рассчитывая, что в 1946 году добыча угля составит 22,8 млн. тонн, комитет поставил задачу достичь в 1947 году 30 млн. тонн. Для достижения этой цели было предложено предоставить угольной промышленности первоочередное право на получение кредитов и субсидий РФБ. Не менее серьезной проблемой было распределение угля. Если до войны 60% добываемого угля использовалось промышленностью и только 40% - транспортом, электроэнергетикой и другими так называемыми гражданскими отраслями, то в 1946 году эти пропорции изменились на противоположные. Спрос на непромышленные нужды стал настолько велик, что возрождение промышленности стало невозможным без увеличения добычи угля. Поэтому комитет выделил для промышленности 16 млн. тонн угля из запланированных 30 млн. тонн.