«Митьки» и искусство постмодернистского протеста в России

Важнее всего, пожалуй, тот факт, что Тихомиров подчеркивает жестокость политических вождей не путем прямого изображения их нравственных изъянов, а скорее через сравнение их с животными. Одна дихотомия хищника и жертвы играет в политической сатире Тихомирова особенно важную роль. Широко обращаясь к русскому литературно-фольклорному контексту, Тихомиров использует бахтинское понимание сатиры как жанра, где на первый план выходят неразрешенные парадоксы и сопоставляются противоположные фигуры или системы ценностей. Бахтин считает размывание границы между мирами людей и животных чрезвычайно важным для сатиры, которая, с его точки зрения, переворачивает традиционную динамику власти с ног на голову, превращая плута в дурака и наоборот[334]. На выполненном пером, тушью и акварелью рисунке «Преодоление волка» (2006), который выставлялся в самом, пожалуй, необычном выставочном пространстве Санкт-Петербурга — Музее сновидений Зигмунда Фрейда, — Тихомиров изобразил озадаченного волка, который смотрится в ручное зеркальце и видит там зайца[335]. Другая иллюстрация из цикла «Легенды о революции» изображает хмурого, пучеглазого Ленина, который сидит в лодке, полной мертвых зайцев, и показывает одного из них, хвастаясь: «без единого выстрела»; внизу рисунка подписано «увлечения»[336].

В другой главе из «Легенд» молодой Ленин и Сталин на санях спасаются из царской тюрьмы. Их преследует стая волков. Ленин обращается к ним с притворным дружелюбием, словно к собакам: «Шарик?! Джульбарс?! Мухтар?!» Не обращая внимания на спутника, Сталин снимает варежку и стреляет одному из волков в глаз. Испуганная стая отстает. «Ленин тогда и записал в свою философскую тетрадь: „Революцию, мол, в перчатках не сделать“»[337]. Сродство хищников и вождей — как в Советском Союзе, так и в современной России — устойчивый лейтмотив в сатирическом бестиарии тихомировских текстов, картин и рисунков, причем парой противоположных сил выступают не волк и овца, а волк и заяц.

В своем изобразительном и литературном творчестве Тихомиров создает повествовательный ландшафт, где дореволюционный образ мышления и дореволюционные режимы репрезентации, особенно традиция лубка, все время сочетаются, анахронистически и энергично, с образами деятелей раннего советского времени, «лихих девяностых» и возрождающегося национализма нулевых — десятых годов текущего столетия. В политической карикатуре, напечатанной на страницах газеты «Деловой Петербург» в октябре 2015 года, Тихомиров демонстративно модифицирует идиому «волк в овечьей шкуре», облачая волка (который в данном случае олицетворяет губернатора Республики Коми, обвиненного в хищениях и организации преступной группировки) в заячью шкуру (илл. 28). Созданное художником символическое изображение резко порывает с традиционной фольклорной иконографией, противопоставляя двух животных лишь на поверхностном уровне: заяц прибегает к другим, более тонким способам утвердить свое превосходство над остальными, только и всего. Тихомиров размывает указанную этическую границу словами, написанными на заячьей шкуре и восхваляющими честность губернатора («Я как все, заодно!»). На заячьих ушах, однако же, мы видим слово «зая». Сначала может показаться, что это слово «заяц» без последней буквы, которую художник не дописал в спешке или из небрежности, но, скорее всего, этим слащавым, вульгарным словом Тихомиров подчеркивает эмоциональное родство ханжества и хищности, которые, словно две параллельные бурные речки, впадают в одно и то же море эгоизма. В высказываниях, начертанных на шкуре и утверждающих волчью невиновность, буквы «я» находятся совсем рядом, давая нам ключ к пониманию неполного слова, как бы написанного впопыхах: следует читать «за я», то есть грамматически искаженное «за меня». Тихомиров последовательно показывает, что предполагаемые жертвы могут быть не менее хитры и способны на тайную жестокость, нежели хищники, которые, в свою очередь, столь же уязвимы, сколь и их жертвы. Розовый цвет бумаги, на которой печатается «Деловой Петербург» (где Тихомиров регулярно выступает с карикатурами), способствует впечатлению, что эти карикатурные образы расцветают на нездоровой почве делового мира путинской эпохи, когда преступность, политика и бизнес свободно переплетаются друг с другом.