«Митьки» и искусство постмодернистского протеста в России

Инсталляция «КОТ ОБЪЕЛСЯ И ЛЕЖИТ В ЦВЕТАХ»

На ковре 8 х 8 м густо натыканы пластмассовые и матерчатые цветы и листья подорожника, лопуха, незабудок и борщевика, все в 8–10 раз больше натуральной величины. Посередине в позе крайнего изнеможения лежит кот высотой 2,2 м, сшитый из 40 подержанных черных мутоновых шуб. Широко раскрытые глаза кота с укоризной и тоской глядят на зрителя. Бока и спина кота равномерно вздымаются с помощью поршня, поднимающего и раздвигающего пластмассовые полусферы. В такт вздыханию из динамиков внутри кота раздается тяжелое сопение, переходящее в храп и кашель. Звук дыхания, как и сам кот, в 8–10 раз больше натуральной величины. В воздухе парят подвешенные к потолку бабочки и стрекозы в 8–10 раз больше натуральной величины. Насекомые, цветы и шерсть кота слегка колеблются от действия вентилятора.

Инсталляция переполняет зрителя мучительным состраданием (в 8–10 раз больше натуральной величины) к несчастному животному, оттачивает его, зрителя, этетическое чутье в 8–10 раз больше и заставляет невесело задуматься[400].

Придуманная Шинкаревым инсталляция представляет собой гротескную версию, трехмерную и кинетическую, картины в наивном стиле; ряд деталей соответствует нескольким полотнам художника, изображающим хищных животных. Все описание проникнуто сочувствием к сорока несчастным овцам, принесенным в жертву искусству, к прожорливому коту, пусть и ненастоящему, и к переживаниям зрителей. Есть здесь, впрочем, и то, о чем пишет Любовь Гуревич в связи с одним сюжетом в творчестве Ольги Флоренской: «большая фигура человека или животного, своей формой, линией контура призванная обозначить первозданную невинность», — изображение которой дает пищу для нравственной рефлексии[401]. Не менее важно и явное влияние механических инсталляций Ольги и Александра Флоренских; оно проявляется в том, как в данном случае рождается связь с другими людьми — главная суть предложенной инсталляции. В «Конце митьков» Шинкарев причисляет чету Флоренских к существовавшей в середине 1980-х годов группе идейных художников-нонконформистов, которые явились непосредственными предшественниками «Митьков». Та группа не обладала, по словам Шинкарева, ни единой эстетикой, ни иерархией; по счастью, ее участники не разделялись на «ведущих» и «ведомых»[402]. Если говорить о творчестве самих «Митьков», то принципы демократической горизонтальности, вольного товарищества и отсутствия лидеров пронизывают творчество Шинкарева и особенно Флоренских.