Митрополит Филипп

Во времена прадеда Ивана Грозного, великого князя Московского Василия II Темного, страна представляла собой крошево политической раздробленности. Московское княжество являлось одним из многочисленных независимых русских государств. Не самым большим. Не самым многолюдным. Не самым богатым. Но венец Москвы был украшен двумя драгоценными жемчужинами. Во-первых, к титулу московского князя намертво прирос титул великого князя Владимирского, дававший право на формальное старшинство над всей Северо-Восточной Русью. Во-вторых, именно в Москве сидел глава Русской церкви. А Церковь сохранила единство, тысячами нитей пронизывавшее русские земли и скреплявшее их. Церковное единство Руси было силой, удерживавшей ее от полного распада. И центр этой сети находился в Москве, постепенно, десятилетие за десятилетием, присоединявшей к себе другие города и области. Москва была прославлена ролью собирательницы земель. Но до поры Московское княжество представляло собой сравнительно небольшую лесную страну на задворках Европы. В середине XV века оно жестоко страдало от татар, медленно проходило полосу кровопролитных внутренних войн и еще довольно редко строило каменные храмы. В междуречье Оки и Волги покоилось ожерелье деревянных городов, из всех богатств мира блиставших разве что монашеским благочестием.

Сын Василия II, Иван III Великий, на месте лоскутного одеяла земель и княжеств создал огромную единую державу. Примерно три десятилетия понадобилось ему на то, чтобы создать ядро государственной территории России. Он присоединил к Москве Великий Новгород, Тверь, Ярославль, Северскую Русь[66], Вязьму, Дорогобуж, Торопец и огромные районы на севере. Он же окончательно уничтожил ордынское иго, отбросив татар на Угре в 1480 году. Он же позаботился о создании единого для всей страны свода законов — Судебника 1497 года.

В начале 70-х годов XV века России еще не было, а через три десятилетия она уже существовала. Произошло поистине взрывное рождение великой державы!

Позднее, при сыне Ивана III, Василии III, к землям России были присоединены Псков, Смоленск и Рязань.

Но великие достижения породили и великие проблемы. Никто из князей Московских прежде не управлял столь значительным государством. Род московских Рюриковичей не располагал подобным опытом, приходилось многое делать по наитию. К тому же страна постоянно жила под угрозой нового татарского нападения. Преемники Ивана Великого могли утратить недавно обретенную свободу: не раз Московское государство оказывалось на грани катастрофы, когда очередной потомок Батыя устремлялся на наши земли из Крыма. Татарское море охватывало Россию с юга и востока, великая дуга приграничья постоянно полыхала огнем. Лишь напряжение всех сил русской цивилизации позволяло ей удержаться от нового падения в пропасть.

Кто играл роль верных слуг московских государей, их воевод и администраторов, на колоссальном пространстве подвластных Москве областей?

Во-первых, старинные боярские роды, не первое столетие служившие Московскому княжескому дому, а бывало, и возвращавшие ему потерянный престол.

Во-вторых, князья и бояре земель, присоединенных к Москве. Они, конечно, были не совсем «своими». Они, разумеется, помнили об утраченной независимости, мечтая вернуть ее хотя бы отчасти. И они по знатности своей могли соперничать с московскими Рюриковичами и их боярством.

Но прежде всего русская знать, из каких бы областей она ни происходила, объединялась общей верой, этнической принадлежностью и умением править. Последний фактор очень важен, однако нечасто учитывается историками. Многочисленные русские князья и бояре, утратившие власть над своими областями и сосредоточившиеся в Москве, имели наследственную «профессиональную специализацию»: их учили воевать, судить и управлять людьми — из поколения в поколение, из рода в род. Они с детства получали соответствующие навыки и занимались только этим. Средневековый «управленец» по своим навыкам стоит неизмеримо выше современного, поскольку готовился властвовать с рождения, а не со скамьи вуза. Русская знать XV–XVII веков была горделива, своевольна, властолюбива, но в делах «войны и совета» она была очень хороша. К тому же замены ей не предвиделось. Откуда бы ее взять? Служилые люди попроще, как выяснилось, могли лишь изредка, в виде исключения порождать в своей среде вождей крупного калибра.

Поэтому московские государи вступали со своей служилой аристократией в сложные отношения борьбы и сотрудничества. Существовать без нее они не могли, но в то же время старались ограничить ее контроль над механизмами высшего управления. Аристократическая же стихия стремилась захлестнуть всевластие государя, утопить его в пучинах своих привилегий.