Митрополит Филипп

В то же время Русь поднималась с колен, у нас появились крупные политические лидеры, которые стремились объединить страну и свергнуть ненавистную власть ордынцев. Василевсы пытались получить военную помощь против турок от западноевропейских стран, а в уплату обещали заключить церковную унию с католическим Римом. Русь этого не приняла. Зачем было русским изменять православной вере ради благополучия маленького государства на Балканском полуострове? Произошел разрыв. В 1448 году владыка Рязанский Иона был поставлен на митрополию собором русских архиереев. Русская церковь обрела автокефалию[89]. Константинопольским церковным властям пришлось с этим смириться. В 1453 году столица Византийской империи пала под натиском турок, последний император погиб. Бедствия, которые вслед за этим пришлось претерпеть греческому духовенству, заставляли его смотреть на Русь как на источник поддержки, в том числе и материальной. Поэтому церковная независимость Русской земли стала неоспоримой данностью. Блага, происходившие от обретенной самостоятельности, очевидны.

Но одними благами дело не ограничилось.

Страна проходила через полосу стремительной централизации. В правление Ивана III, всего за несколько десятилетий, из множества отдельных политических образований Руси выросла единая Россия. И благоденствие Русской церкви теперь всецело зависело от того, в каких отношениях находится она с московским государем. Главе Церкви теперь негде было «пережидать» политические сложности, возникавшие в Москве. Так поступил, например, митрополит Герасим, ждавший в середине 30-х годов XV века окончания большой московской смуты, сидя в Смоленске. А ссора с великим князем могла стоить главе Церкви сана. И такое бывало еще при Иване III.

Светская власть принялась всерьез и основательно влиять на сферу компетенции, которая прежде считалась сугубо церковной. Московские государи всеми силами старались ограничить имущественный рост Церкви. В судах, в правах на обладание землею, в канонических установлениях и нравственных обычаях великие князья не останавливались перед вмешательством в дела Церкви. Иногда подобное вмешательство вело к лиху, иногда к благу. Важнее другое. Избрание и смещение митрополитов Московских в XVI веке уже не контролировалось исключительно собором православных архиереев. Светская власть и здесь играла роль первой скрипки. Главу Русской церкви выбирал государь, и уж потом волю государеву подтверждали архиереи. А когда государь оказывался слишком молод, слаб или же мало способен к делам правления, за него этот вопрос решала сильнейшая придворная «партия». Митрополита могли поставить в сан и извергнуть из него по решению нескольких бояр, чье влияние первенствовало в Думе. В детские годы будущий царь Иван IV наблюдал, как высокомерные аристократы издевались над Церковью, сводя неугодных митрополитов с кафедры, позоря их, ни во что не ставя их духовный авторитет. Ему было у кого поучиться…

В середине XVI века отношения «симфонии» во многом восстановились благодаря гибкому уму митрополита Макария. Но в 1560-х годах они вновь неоправданно далеко сместились в пользу светской власти. Царь не церемонился с Церковью, оставляя за ней лишь призрак былой независимости.

Вот и осенью 1568 года Филиппа судил не церковный суд, а светская «боярская комиссия» во главе с самим Иваном IV. Никто не сомневался в том, что царь сумеет навязать Церкви решение этого суда. Опричные бояре рассматривали документы, собранные Темкиным-Ростовским, выслушивали свидетелей, выжимали показания из соловецкого настоятеля Паисия, привезенного в столицу… А что же владыка Филипп? Где он был в это время? На заседания боярской комиссии его не звали. Он знал: тучи над его головой сгущаются, скоро грянет гром. Но время активного действия прошло. Теперь он выполнял свою повседневную работу да служил по праздникам архиерейские службы — этого ему пока не запрещали.

Разбирательство шло долго. Житие Филиппа говорит: митрополита оклеветали. Против него были пущены в ход «лжесвидетели и ложные многосмутные свитки». Митрополита обвиняли в «порочной жизни». Возможно также, его обширная хозяйственная деятельность в бытность игуменом на Соловках использовалась для обвинения его в корыстных устремлениях. Всякий человек, отвечающий за большое хозяйство, может быть обвинен в чем-то подобном — просто в силу того, что ему приходилось ворочать крупными суммами и распоряжаться дорогим имуществом. В этом смысле беспорочным сможет прослыть лишь совершенно бездеятельный человек. У прочих же обязательно найдется хоть какой-то фактик, который можно в случае необходимости «пришить к делу».

В начале ноября гром грянул.

Это произошло, по разным источникам, то ли 4-го, то ли 8 ноября[90].

Митрополит Филипп служил в Успенском соборе, когда под церковные своды ворвалась воинская команда во главе с великим опричным боярином Алексеем Даниловичем Плещеевым-Басмановым. Он сыграл роль главного распорядителя в царской постановке.