Митрополит Филипп

Среди множества канонических правил, монашеских поучений, молитв и богослужебных установлений, которые знакомы были Филиппу как православному иерарху, высвечивается та самая искорка, то изначальное ядро, из которого произошло его благочестие, а потом и его святость: проповедь Иисуса Христа.

В Евангелии от Матфея сказано, что Господь на лукавый вопрос фарисея-законника: «Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе?» — ответствовал (сохранены синтаксис и пунктуация Нового Завета): ««возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим»: Сия есть первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя»; На сих двух заповедях утверждается закон и пророки» (Мф. 22:34–40).

Вера и любовь. «Вера совершается любовью»… Ничего нет выше, правильнее этого. И вот он — главный мотив всех действий Филиппа, всех его увещеваний и обличений: любовь к Богу. А значит, и любовь к ближним. Святитель был воином любви. Ее духом он подпоясался на битву. Ей он был верен, как рыцарь бывает верен прекрасной даме. Ее он почитал за истину. А потому и говорил смело остальным русским архиереям: «Сами знаете: мы поставлены на то, чтобы блюсти истину. Тем, кто хочет венчаться небесным венцом, надо душу свою положить за порученное стадо Христово». А когда Иван IV во главе опричной свиты требовал от него «стать единомышленником», то слышал в ответ: «Если так поступлю, то тщетной будет наша вера и тщетна проповедь апостольская. И всуе нам будут божественные предания, принятые нами от святых отцов! Всё, в чем христианское учение видит добродетель, всё, что предусмотрел для людей Владыка Небесный, даровав нам ради нашего спасения, следует нам соблюдать непорочно. А ныне сами рассыплем — так не достигнем того!» Владыка Небесный «предусмотрел» для людей веру и любовь, на них строится всё христианское вероучение. А нет их — и всё рассыпается, ни в чем нет смысла. И Филипп не стал единомышленником Ивана IV, поскольку не видел в его действиях ни на золотник евангельского духа любви.

Что сказано людям Богом через митрополита Филиппа? Автор этих строк не берет на себя смелость трактовать замысел Божий. Написанное далее — всего лишь предположение о смысле урока, преподанного свыше.

Людям надлежит проводить жизнь в вере и любви. Но прямой, ясной, беспечальной дорогой судьбы могут похвастаться считаные единицы. Человеку попускаются соблазны, он постоянно подвергается искушениям. Обратившись к Богу, он способен преодолеть все выпавшие на его долю испытания. Отвернувшись от Бога, надеясь на собственные силы, уповая на собственную исключительность, он лишь глубже погрузит себя в пучину соблазнов и замарает свою душу.

Государь Иван IV был глубоко верующим человеком, к тому же не простецом, но книжником, глубоко вошедшим в воды церковного учения. Так сложилось, что на середине жизни он лишился замечательного духовного наставника — митрополита Макария. А вскоре после этого военная и политическая ситуация взяла его на «болевой прием». Продержавшись какое-то время, царь все-таки поддался своим страстям: гневу, страху, унынию. А поддавшись им, отринул ту самую евангельскую любовь, без которой не стоит вера, без которой она бессмысленна. Он возжелал «исправить царство» с помощью «грозы», проливая кровь, устрашая подданных смертями виновных и невинных. Ему хотелось привести души подданных к смирению, добросердечию и покорности. Но поступая так, царь лишь омрачил собственную душу. А с омраченной душой он все дальше и дальше шел по пути жестокости, похоти, попрания Божьих заповедей. Опричнина, по его мысли, должна была стать инструментом исправления царства, но сыграла роль секиры, разрубившей его на две половины. Пользы в ней оказалось немного, ущерб же оказался велик. Россия — тот исторический театр, в котором воля Божья видна яснее, чем где бы то ни было. И видно: то государственное учреждение, которое противоположно духу любви, добра не совершит. То, что появилось от повреждения души, от необузданности страстей, непрочно.