Mittelreich

Единомышленники подпевали, сначала казалось, что он и толпа звучат в унисон. Подпевали всего несколько сотен человек из сотни тысяч, то есть, наверное, не больше тысячи людей, имевших благие намерения и солидарных с ним, а остальные молчали или разговаривали, потому что не могли или не желали петь, так как песня была незнакомой и внешне простые слова, казалось, не несли информации, представляя собой лишь громкие фразы. Тем не менее за несколько минут пение единомышленников охватило толпу, и Семи показалось, что все они единое целое. Это впечатление, впрочем, продлилось недолго.

Вскоре неучастие большинства в пении меньшинства обернулось хаосом, разговоры зазвучали громче, лагеря начали перекрикиваться, инакомыслящие стали отпускать насмешки, в стройное звучание проникла дисгармония, выкрики и визг, как мусор покрыв пение Семи и других исполнителей, образовали какофонию. Плакаты, которые давно опустились, поскольку ослабевшим мышцам требовался отдых, снова взметнулись в воздух из массы тесно прижатых друг к другу тел, таким образом снова подтверждались требования, запечатленные на разноцветном фоне вместе со смелыми символами.

«Недогматическая левая за утилизацию советских ракет SS-20», – гласила надпись на зеленом фоне, обрамленная узором из желтых и зеленых цветочков.

«Империалистические ракеты США угрожают миру на планете, советские сохраняют его», – сообщал красный плакат в розовой рамке.

«Христиане за мир и против коммунизма – долой ракеты», – было напечатано крест-накрест на бесчисленных лиловых косынках, украшенных белыми птичками, похожими на голубей и трепетавшими крылышками на шеях мужчин и женщин.

«Сегодня бык – завтра гуляш», – утверждал плакат, темно-красный в центре и с черными острыми зубцами и колючими красно-желтыми фурункулами по краям. Авторы плаката откровенно заявляли о себе: «Независимые из Черного блока».

Вокруг этих молодых людей нарастало бурное возмущение. Единомышленники с белыми голубями на лиловых платках, кружившими вокруг шей, словно ангелы смерти, обвиняли закутанных в черное, что те только мешают и оскверняют мирное собрание чистых сердец. Другие, с белыми гвоздиками в обтрепанных воротниках, ругались, что подобное хамство во время первой масштабной встречи представителей течений, которые борются, и не только с атомными ракетами, еще больше усиливает наметившийся раскол. Они заявляли, что полицейские в итоге тоже станут жертвами атомной войны, от которой уже не спасут никакие границы и никакое социальное и общественное положение.

– Да при чем тут полиция, – рявкнул кто-то из-за плаката, – мы говорим о говядине! Говядина, – орал он, – говядину всему миру! Гуляш, – вопил он, – гуляш из говядины всем и каждому! Всему миру, особенно третьему!

На цветном холсте из тонкой кожи, туго, без единой морщинки, натянутом на четырехугольник из планок, был изображен Приап, упиравший, вместо огромного пениса, боевую головку ракеты «Першинг-2» в беззащитный земной шар; крохотный бог, укутанный в звездно-полосатый флаг, отчаянно пытался отбуксировать свой груз в нужное отверстие.

– Давайте займемся любовью, любовью, а не войной! Любовь! – пели закутанные в оранжевые платки женщины, стоявшие рука об руку с мужчинами в оранжевых одеждах. Их безмятежные лица, казалось, были ближе к небу, чем к земле, по которой эти люди ступали.

– Кофе от кооператива имени Фарабундо Марти, кофе из коммуны, собранный местными жителями, никакой торговой эксплуатации, напрямую от земледельцев, – громко предлагала товар женщина в пончо, стоявшая за хлипким складным столиком.

У транспаранта, оскорбившего светловолосого певца, вскоре разразились споры.

– Подобные склоки ни к чему, они подрывают единство и мощь протестного движения, – втолковывал функционер из числа единомышленников с белыми гвоздиками протестующим в капюшонах. – Только если мы объединимся, у нас появится шанс в борьбе против власти и происков оружейного лобби. Если каждый будет делать только то, что ему нравится, все будут сами по себе. А финансовым воротилам только это и нужно. Нам нельзя попадать в ловушку. Надо держаться вместе, говорить на одном языке. Необходимы знаменитости вроде этого певца, благодаря им нас слышат молодые люди, которые пока не осознают, как все серьезно. Они почувствуют себя опозоренными и отстраненными от общего дела, если провоцировать их такими шутками.

– Покороче, дедушка, – прокукарекал ломающимся подростковым голосом молодой панк с транспарантом. – Как я могу трепаться с тобой на одном языке, если ты так мудрено заворачиваешь? Сам не понимаешь, что несешь. Это не по мне, понял? Не в кайф. Я хочу пирушку, да побольше говядины, вот зачем я здесь, а не из-за гребаных ракет. Жизнь – дерьмо, понял?