— Цареубийство, — говорил он, — это всегда омерзительно. Какой бы жестокий и деспотичный ни был правитель, необходимо помнить, что он не избран народом, который в любой момент может отозвать или изменить своё решение. Ему право на престол принадлежит от рождения, просто потому, что оно не принадлежит никому другому. Когда у подданных возникает желание убить своего правителя, это дурной признак. Значит, очень скоро их самих ждёт кровавая бойня. И дело даже не в мести и не в справедливости. Дело в попрании принципов. Так жили вы, ваши отцы и деды. И тут вы решаете кое-что изменить. Не всё, целиком и полностью, а кое-что. В целом, повиноваться воле Божьей, но в какой-то части заменить её на волю людскую. Так не бывает. Или всё, или ничего.
Апис это знал. Он знал это, когда сознательно подговаривал Принципа — хорвата по рождению, а значит, подданного Франца-Фердинанда — убить своего кронпринца. Правда, перед этим он долго уговаривал отца развязать войну. Когда получил отказ, решил пойти ва-банк и поставить Сербию перед фактом…
— Апис? Кто это? — спросила я.
— Глава «Чёрной руки», или, как её официально называли, «Единство или смерть». Это — масонская ложа, состоявшая, в основном, из военных, которые и убили в мае 1903 года короля Александра и сделали моего отца правителем Сербии. Потому я и говорю, что цареубийство — всегда богомерзкое явление. Я понимаю, что Обреновичи порядком досадили Сербии и сербам, и всё же убивать их потомка — значило претить Божьей воле. Тогда бы уж совсем отказались от власти королей и кнезов и жили бы как республика. Если Господом дарована власть короля, люди должны её чтить и уважать и ни в коем случае не равнять себя ни с её носителями, ни с Тем, кто её послал. Отец был благодарен Апису за восстановление справедливости, сербы ликовали. Наконец-то на престоле снова толерантные и либеральные Карагеоргиевичи… Но никто тогда не знал, какую цену Апис попросит за свои действия.
— Но зачем ему нужна была война? Зачем он предлагал её твоему отцу?
— Апис был честолюбивым человеком. Ему всё время было мало власти и величия. Он хотел командовать не сербской армией — а югославянской армией. Всех этнических славян нынешнего Королевства хотел объединить. И потому ему, во что бы то ни стало, нужно было вывести хорватов и Далмацию из-под владения Австро-Венгрии…
— Но разве это плохо? Разве сейчас, когда существует Королевство, которое ты имеешь честь возглавлять, когда все нации южных славян равны между собой, это не идеал государственности? Не так?