Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

В тот день он освободил из тюрьмы Степана Радича. Этот хорватский общественник был знаменит своими демагогическими высказываниями, заводящими толпу, и абсолютной неспособностью хоть что-нибудь делать. Омерзительный даже внешне, толстый, небритый, вечно пьяный, он вызывал в сербах столько же отвращения, сколько уважения и искренней любви вызывал в хорватах — в пику. Он сотрудничал с коммунистами, постоянно сношался с Москвой, был замечен в контактах с криминальными элементами и потому большую часть своей жизни провёл за решёткой. Александр рассчитывал, что, когда он проявит монаршую милость к столь любимой хорватами особе, те, наконец, немного успокоятся. И где-то он был прав.

Но на сей раз взбунтовались сербы. Скупщина, в которой партия Радича на первых же выборах 1925 года одержала разгромную победу, ещё как-то усмирялась его сторонниками, хотя драки, склоки, ругань царили там постоянно. А вот правительство, которое Александр лично формировал без учёта результатов выборов и воли правящей партии, преимущественно из сербов, решило устроить своему королю бойкот и то и дело провоцировало неповиновение и шатание в своих рядах в отместку за освобождение Радича и предоставление в его лице хорватам широких привилегий внутри исконно сербского государства. Наконец Александр не выдержал и прямо заявил тогдашнему главе кабинета Милосавлевичу:

— Постоянно говорится, что стране нужен демократический парламентский режим. А этот режим навязывает нам не только выборы и агитацию, но, как мы видим, и другие трудности и негативные явления. Вам бы следовало объяснить вашим коллегам в правительстве и всем другим нашим выдающимся политикам, что их деятельность, в конце концов, ведёт страну к хаосу и развалу.

Сербов можно было понять — слишком они настрадались за военные годы, да и вообще. Никому они не были нужны, в отличие от хорватов — в Сербии ведь нет выхода к морю, зато крови своей они пролили за это объединение больше остальных. Ради чего? Ради того, чтобы хорваты всем своим видом подчёркивали собственную значимость, а король, вместо того чтобы усмирить их, давал им всё больше прав и полномочий всё в той же скупщине? Я пыталась давать Александру советы, но он был непреклонен — потомок Карагеоргия не мог позволить какой-нибудь Драге Машин управлять государством, это было и понятно.

Кто же такие хорваты и их представители, я поняла ещё в 1925 году, когда прочла интервью Радича в одной из белградских газет. Не скрывая грязной демагогии, он говорил буквально следующее: