Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

Так случилось, что первые две волны эмиграции, пришедшей в Югославию из России, я не застала — тогда я жила с отцом в Румынии и не была ещё королевой Югославии. Я стала очевидцем и непосредственной участницей обустройства судеб именно третьей волны, что пришла в нашу страну после того, как осенью 1920 года все остатки Русской императорской армии с семьями эвакуировались из охваченного большевистским огнём Крыма. И первое, что я увидела, приехав в одно из поселений, разбитых в Томашевце, это то неподдельное, искреннее чувство уважения, которое простые сербские крестьяне испытывали к русским беженцам. Последние все были хорошо образованы, душевно открыты и производили волей-неволей приятное впечатление на, в целом, малограмотного сербского землепашца. Ту же картину увидела я в Бачке, Панчево, Суботице.

В Сремских Карловцах был расквартирован тогда штаб генерала Врангеля, куда я и отправилась, когда навестила русских казаков, душевно принятых местным населением.

Сам барон Врангель произвёл на меня приятное впечатление. Высокого роста, статный, лысая голова, украшающие и без того мужественное лицо усы и по-славянски правильные черты лица — хотя и в них было что-то восточное, тёмное, что, как мне показалось, делало его похожим на Карагеоргия. Завидев меня, генерал поднялся из-за стола, заваленного бумагами, и вытянулся во фрунт. Черкеска сидела на нём безукоризненно.

— Ваше Величество, — учтиво поклонился он.

— Присаживайтесь, генерал. Я вижу, — кивнула я на бумаги на его столе, — что и здесь у вас не убавляется работы.

— Изволите ли видеть, Его Величество, ваш супруг, издал Указ о наделении моих казаков статусом русских беженцев с расширенными правами, за что все мы и вся Россия будем благодарны ему по гроб. Такой статус даёт казакам и солдатам возможность трудоустроиться и получить обеспечение от государства на льготных условиях. Но и мне работы прибавилось — теперь каждому из них я должен выдать удостоверение установленного образца, чтобы исключить попадание в наши ряды всевозможных прохиндеев…

— Думаю, что эта работа вам не в тягость…

— Ну что вы, Ваше Величество, даже в радость. По всему миру мы лишь обычные эмигранты, а Его Величество вошёл в наше положение и наделил таким статусом, какого мы и на Родине-то не имели.

— Скажите, Пётр Николаевич, правда ли, что в Крыму вы и ваши солдаты стали свидетелями ужасной резни, учинённой большевиками?

Генерал побледнел и отвёл глаза.