Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

— Видите ли, основная масса казаков в России жила так называемыми куренями, станицами и хуторами — особыми казачьими поселениями, которым свойственно своё местное самоуправление, самобытные обычаи, названия, нравы, даже разговорные особенности. Чтобы не утратить этой самобытности и вернуться в Россию не до конца югославянами, я решил обустроить быт солдат здесь таким же образом. На тех площадях, что выделил нам Его Величество, казаки будут селиться точно так же. Сделают тут свои станицы с привычными им названиями, хутора, будут собирать круги — органы казачьего самоуправления, — выбирать их глав, то есть атаманов, учреждать советы старейшин. Как вам такая затея, Ваше Величество?

— Это великолепно, генерал, — без тени лукавства ответила я. — Русская культура, а в особенности казачья, о которой я до этого только слышала, не перестаёт меня удивлять. Думаю, казаки будут вам благодарны, а мы с мужем сделаем всё, что в наших силах, чтобы оказать всемерное содействие этому вашему начинанию.

— Уверяю вас, сударыня, — на радостях генерал отступил от положенного этикета, — что Россия вас не забудет, и когда мы вернёмся на Родину, то сполна воздадим почестей Югославии и королевской чете в частности.

Тогда я была тронута этой особой самобытностью, которая может быть свойственна только культурным людям, и которую и я, и простые сербы видели своими глазами. Видели мы не только это.

Спустя неделю после этого разговора я отправилась в Мариинский Донской институт — женское учебное заведение, эвакуированное в связи с большевистским переворотом в Белград. То, что я там увидела, буквально потрясло меня. Девочки с 7 до 15 лет поражали меня своими манерами. Причём не всегда это были генеральские дочери — и солдатские дети встречались тут тоже. Не всякий знатный серб воспитывает детей своих, а в особенности дочерей, в такой строгости и такой атмосфере почёта и уважения к старшим, как это было принято здесь. Воспитанницы не играли передо мной — видно было, что манеры эти у них в крови. А ещё в крови была неизбывная любовь к Родине. Признаюсь, что даже я не испытывала такой от рождения. Слёзы умиления, что пролила я в тот день, способны были заполнить даже не озеро, а океан. Уехала я оттуда покровительницей этого учебного заведения и с твёрдым осознанием того, что, если у меня когда-нибудь будет дочь, учиться она будет только здесь.