Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

Да, Павел был прав — против воли королевы никто бы выступить не решился. И они не выступили против моей воли. Они обошли меня…

Как знать, может быть, конечно, я плохая мать и скверно справилась с главной женской обязанностью — воспитанием детей, — но хитрость и коварство противников Павла, и Узуновича в том числе, были просто безнравственны. Сыграть на ложном патриотизме и шовинизме ничего не понимающего 17-летнего мальчишки!

Они сговорились с Петром — рассказали ему сказок о русской братской помощи и единении наших двух народов, а после обвинили меня и Павла в предательстве и сношениях с Гитлером. Конечно, сам он не мог осуществить государственного переворота, но это могли сделать регенты, в чьих руках — хотели мы с Павлом того или нет — была вся полнота государственной власти. Они лишь заручились его поддержкой. Его, несмышлёного мальчишки, который потом заявил мне, что утаил от меня сговор, чтобы «сделать сюрприз»! Этого было достаточно, чтобы скупщина проголосовала за подписание договора с Советами.

Как прав был Александр, когда запрещал политические партии! Надо было ещё распустить и скупщину — это настоящее охвостье, говоря словами Кромвеля, которое, как верно заметил Павел, думало только о собственном благополучии, но никак не о будущем страны!

Однако, что сделано, то сделано. Скупщина одобрила договор, единодушно приняла отставку Павла (которой он не подавал), усадила на трон несовершеннолетнего Петра, а сам Пётр — снова без моего участия — отбыл в Москву, чтобы его подписать. О последствиях догадаться было нетрудно — уже тогда я поняла, что двору и правительству снова пора собирать чемоданы, только на сей раз не на Корфу, а куда-нибудь подальше.

И я оказалась права — сегодня началось наступление немцев на рубежи Югославии. Благо, Павел накануне вступил в контакт с английским посольством, а потому мы уже завтра все вылетаем в Лондон. Пётр воодушевлён и ждёт освободительной войны типа Видовдана, а Павел говорит, что сопротивляться Югославия сможет не больше двух недель. Не знаю, почему, но виноватыми в случившемся я считаю русских и себя саму. От пули Гитлера можно убежать в Англию, но куда бежать от себя? Знать, прав был Павел — отступать мне было некуда, а я взяла и шагнула назад вслепую. Что ж, время собирать камни.

Йованка