Младшая сестра Смерти

— Тогда почему она сожгла ту часть фотки, на которой был кто-то другой?

Я приглядываюсь к снимку и замечаю руку, лежащую на отцовском плече.

Мама?

Чувствую, как кровь отливает от лица.

Тут перед лобовым стеклом возникает дымок, а следом материализуется сатир. Он пучит глаза и трет ребром ладони по горлу: мол, закругляйся.

Я сую фотографию в карман толстовки — скорее интуитивно, чем намеренно. Крис замечает, но ничего не говорит.

— Мне надо идти, — твердо произношу я, выскакивая из машины. — Увидимся дома.

— Грипп!

— Что?

Наверное, в моем голосе слышатся вызов и раздражение, потому что мачеха примирительно поднимает руки.

— Я просто хотела сказать: звони, если понадоблюсь. И еще. — Она хмурится, разглядывая мои ноги. — У тебя джинсы в земле.

— Споткнулась.

Рогатый нетерпеливо пыхтит над ухом и переминается с копыта на копыто.

— Все, пока. — Я натягиваю улыбку, бахаю дверцей (Крис морщится) и устремляюсь назад к Литейному. По крайней мере, так я думаю. Крис припарковалась в каком-то закоулке, а я пока слабо ориентируюсь в городе. Сатир шагает рядом, весело насвистывая. Секунду назад подгонял, а теперь делает вид, что у нас неспешный променад по центру. Что за несносное существо!

— Ты нашел королей? — Мне не терпится приступить к выполнению задания, пусть и немножко страшно соваться к Миранде, Климу и остальным «боссам».

— Думаешь, это так быстро? Отлетел на часок — и готово? — кривляется рогатый. — Но вообще да. Нашел. Я знаю, где Миранда будет сегодня вечером. — Он косится на меня и загадочно улыбается.

— И где же? — Предчувствую, что ответ мне не понравится.

Сатир выдерживает паузу и задушевным голосом объявляет:

— В страшном заброшенном доме, что стоит в густой чаще леса.

Глава 6. Сорвать ритуал червового короля

Стыдно признаться, но я ни разу в жизни не покупала билеты на электрички и, кажется, никогда в них не ездила. Может, в раннем детстве, когда думала, что игрушки оживают по ночам, а мой папочка — самый лучший? Не помню.

На вокзале, как назло, работает только одна касса, и в нее стоит многоголовая очередь. Завтра суббота, на дворе май, вот люди и разъезжаются кто куда. Бреду к автомату по продаже билетов, надеясь, что не начну от стресса тыкать на все кнопки подряд. Что, если я сломаю аппарат? Или он сожрет мою банковскую карточку? Ой, а кошелек-то вообще при мне?

Ощупываю задний карман джинсов — бумажник на месте — и мысленно осуждаю себя за паранойю. Я же совсем недавно его доставала, когда покупала проездной в метро. Благо там обошлось без аппаратов, и тетечка в кассе попалась приветливая.

Вытерев потные ладони о джинсы, я включаю внимательность на полную мощность и окидываю автомат взглядом. Так-так. Сюда — деньги. Отсюда — билет. Вроде все просто.

— Малыш, кончай тупить, — подгоняет рогатый. — Червы приедут на машине и тебя ждать не будут.

Значит, «модель» — глава черв. Кто бы сомневался. Это же самая гламурная масть.

— Погоди-ка… — Мои пальцы замирают в миллиметре от экрана. — Миранда будет там не одна?

— А ты надеялась на рандеву? — Рожа сатира расплывается от ухмылки. — Неудивительно, после ваших жарких обнимашек.

— Заткнись.

— Хос-с-споди, такая молоденькая, а уже ку-ку, — бормочет тетка, забирая билет из соседнего аппарата.

— Ты пугаешь людей, — не без удовольствия отмечает рогатый.

— Мы в этом похожи, козлик, — мрачно бросаю я.

Нахожу в списке название нужной деревеньки, вытаскиваю из кармана кошелек и вставляю карточку. РЖД на моей стороне: электричка отправляется через одиннадцать минут, а билет уже лезет из прорези. Успею даже латте с булочкой купить.

— Почему у тебя в портмоне фотография свиньи? — любопытничает сатир, пока я расплачиваюсь за нехитрый обед.

— Не твое дело.

— Хотите что-то еще? — хмурится бариста.

— Бренди с коньяком, любезный, — говорит рогатый.

Бросаю на него сердитый взгляд. Сатир явно провоцирует меня, чтобы я побольше болтала с ним на людях и зарабатывала репутацию местной сумасшедшей.

— Ничего, спасибо, — отвечаю я бариста и, забрав перекус, отправляюсь на поиски нужной платформы.

— Встретимся на полустанке, — буркает сатир.

Оборачиваюсь — в воздухе витает дымок. Ну, может, это и к лучшему. Рогатый не будет всю дорогу доставать меня вопросами и подколками, вынуждая отбрехиваться в ответ. И никто из пассажиров не станет коситься, как на полоумную.

Тут в голову влетает невеселая мысль: а вдруг сатир решил меня бросить? Не помогать больше?

Да нет! Просто зачем трястись в вагоне, если можешь превратиться в дым и улететь на все четыре стороны?

Я расправляюсь с едой, засовываю билетик в турникет и иду на платформу.