Младший брат

Жумабике, вздохнув, подошла к понуро сидящему мужу, тронула его за плечо и сказала:

— Не переживай, я рядом и дети подросли, помогут. А насчет того, что не родной… Я тебе не говорила, но однажды Айнабек признался мне, что подслушал один разговор между родителями. Оказалось, что когда они поженились, Аллах долго не давал им детей и тогда они взяли на воспитание мальчика, родившегося в семье их дальних родственников и оставшегося сиротой. Этим мальчиком был Айнабек. А потом у ваших родителей, один за другим, стали рождаться дети и первым родился ты. Еще наши предки говорили: если нет детей, приютите сироту, тем самым искупите грех и Всевышний подарит вам много детей.

Канабек потрясенно уставился на жену, потом заскулил, бормоча при этом:

— О, Алла, какой же я глупец, безмозглый осел. Как же я несчастен, за что мне это?

Жумабике обняла мужа, прижимая к себе и поглаживая его поседевшую, в висках, голову. Затем, до конца не понимая, чем вызваны его слезы, стала успокаивать ласковыми словами.

И каждый день, всю оставшуюся жизнь, чувство вины могильным червем, точило изнутри, а раскаяние, как ржа, разъедало его душу. И это несмотря на то, что уже давно он не винил отца, в своем стремлении уберечь от разочарования старшего сына, заставивший страдать младшего, как оказалось, родного. Так бывает: человек, сам того не понимая, становится на дорогу, вымощенную благими намерениями, что, как известно, приводит в ад. Простивший отца за любовь, которой не узнал, себя простить не смог. В возрасте пятидесяти пяти лет, Канабек умер от долгой, мучительной болезни.

Глава 23 Красная Поляна

На пути искупления вины перед отцом и братом Канабек сделал все возможное, до чего смог додуматься. Отстроил мазары родным из красного кирпича, установил гранитные плитки с надписями и датами. Каждый год поминал их, чтением сур из Корана.

Детей своих окружил такой плотной заботой, что они не знали, как отвязаться от него, всячески стараясь избегнуть излишнего отцовского внимания. Жумабике посмеивалась, глядя на это, уж лучше так.

Канабек был твердо убежден, что ничто не заставит его снова взяться за карандаш. Только любовь захватила его с такой силой, что он, не помня себя, весь во власти вдохновения, воссоздал на бумаге лицо любимой. Видимо, сама любовь водила рукой Канабека, когда он выводил столь милые сердцу, черты: с портрета Жумабике смотрела так живо и пронзительно, что, казалось, еще мгновенье и она улыбнется и заговорит.

Полноценного признания в любви, Канабек жене так и не сделал: облечь чувство в слова, стало тяжким испытанием. Подошел к ней и молча вложил в руки Жумабике лист плотной бумаги. Жумабике внимательно рассмотрела произведение рук ее мужа, и будничным тоном, словно, каждый день получает в подарок свой портрет, произнесла.

— Хороший рисунок.

Канабек был уязвлен до глубины души, нет, не низкой оценкой его как художника, а попранием его чувства к женщине, обнажить которое, еще со времен существования первых, сакских племен, решается не каждый.

Говорить о любви казаху, в недавнем прошлом, кочевнику степей, означало проявить слабость, недостойную мужчины. И уж тем более, никто не стал бы считать такое проявление чувств, подвигом. И Канабек, также не считал свой поступок геройским, он даже стыдился этого, презирал себя.

Бикеш, любимая… хоть бы сделала вид, что рада. Да, никто из его окружения, и в мыслях не держит, подарить что-либо своей жене. Почему же Бикеш, не оценила ни портрет, ни его любовь? Ведь, любит же его, должна радоваться взаимности. Или не любит?

За всю совместную жизнь, Канабек так и не получил ответа на мучивший его вопрос. Поэтому, когда Смерть пришла за ним, Канабек простыми словами озвучил свою любовь, в надежде услышать от жены ответное признание. Жумабике так долго думала и равнодушие плескалось в ее глазах, что Канабека посетила горькая мысль: настигло-таки его наказание за нелюбовь… к родным. И все же, в свои последним минуты, услышал он заветные слова. Любимая наклонилась к его изголовью и с нежностью глядя в глаза, прошептала:

— Люблю вас, душа моя, всегда любила, с первого дня, как увидела, и никто никогда не займет ваше место в моем сердце.

В один из дней внутреннего самоистязания Канабек вспомнил о своем брате по имени Раимбек. Отец, ведь, просил не забывать его, помогать.

Разыскал его дом на окраине Караганды и от разочарования, едва не заплакал. Буквально на прошлой неделе Раимбек с семьей переехал куда-то. Куда, никто из соседей, не знал.

И снова раскаяние, теперь уже перед этим братом, тугой веревкой стянуло горло. Не успел… Может, ему помощь нужна была.

Уже второй год как, он покинул шахтёрскую стезю, перевёз семью в город, старшие дети — по училищам, младшие в школе. Его любимая Бикеш работает поваром в заводской столовой, а сам он водитель «выездного кинотеатра».

В одно прекрасное, летнее утро выехал он из города в местечко с поэтическим названием «Красная Поляна», дабы порадовать местный народ произведениями советского кинематографа.