Млечный путь (СИ)

Дом серого кирпича, что стоит напротив, похож на тот, в котором живет Ньют, феноменально. Многоэтажки-близнецы, и таких по городу несчетное множество. Ньют думает, что души людей тоже во многом похожи, во многом одинаковы — как и эти дома.

Его душа, например, — заброшенная постройка.

Открывая окно, он позволяет свежему влажному воздуху подхватить его мысли и унести за пределы комнаты, чтобы растворить в вышине, как дым, слетающий с губ Ньюта. Он сминает пальцами сигарету, отправляет ее в далекий полет и наблюдает, как она приближается к земле. Не быстро и не медленно, но в какой-то момент с ней заигрывает порыв ледяного ветра, но умирающая сигарета не обращает на него должного внимания. В конце концов она все-таки достигает черноты асфальта.

Ньют быстро одевается, сует ноги в ботинки, а телефон — в карман и выскакивает из квартиры. Хлопает дверь; запирать ее, конечно, никто не будет. Даже если были бы ключи.

Порывистые — как тот же ветер — настроения бывают у Ньюта нечасто. Но дождливая погода вызывает их точно всегда. И потому он, сжигая за собой все, что давно пора было оставить в прошлом, шлепает по лужам. И намокают ноги, и с волос течет не меньше, чем с небес, и куртку можно выжимать, а Ньют продолжает шагать по совершенно мокрому асфальту, смотря прямо перед собой. Но он готов уверенно заявить, что живым себя чувствовать может лишь сейчас.

Его пару раз толкнули плечом, один раз задели низко опущенным — слишком низким для его роста — зонтом, раза четыре обрызгали из луж. Но ни испачканные джинсы, ни выдранные с болью несколько волосков, ни неприятный поток ругательств не обращают на себя его внимания. Пока Ньют под защитой дождя, пока он не принадлежит этому миру, пока он отдельная часть чужой галактики, ему плевать.

Забегая в недавно открытый подъезд, Ньют мчится прямо по лестнице, не собираясь дожидаться лифта. Поднимающееся волнение, оголяющее каждый нерв, не разрешает простоять без дела и пары секунд — нестись нужно прямо сейчас, срочно, без промедлений.

И темно-бордовая дверь, внезапно возникшая перед глазами, выбивает из легких воздух. Может, это просто одышка, но Ньют уверяет себя, что это лишь возбуждение. Точно оно. И потому он барабанит в дверь, настойчиво, нетерпеливо, не желая уходить без ответа. Собственная смелость не пугает сейчас. Возможно, он пожалеет о ней несколько позже.

А появившийся на пороге Томас выглядит растрепанно и по-домашнему, одетый в растянутую майку и широкие штаны, с заспанным лицом и взъерошенными волосами. Ньют улыбается ему широко-широко, наблюдая, как тот трет глаза, и проскакивает в квартиру даже не спрашивая разрешения. Томас вместе с кошкой провожает его непонимающим взглядом.

— Одевайся, — счастливо бросает ему Ньют уже из комнаты, раздвигает шторы и распахивает окно. Ловит разлетевшиеся томасовы бумаги, складывает их куда-то в стол и присаживается на подоконник, глядя, как, возмущаясь себе под нос, Томас выискивает в беспорядке свои вещи.

Даже слова против на такое вторжение не сказал.

Пока Томас переодевается, кошка садится напротив Ньюта — у самых его ног и внимательно смотрит на него снизу вверх. Кошке Ньют дарит от силы пару секунд своего внимания.

А потом он хватает Томаса за руку, не дав ему взять зонт, и выбегает — все так же по ступеням — из душного подъезда. Пока идет дождь, Ньют тоже продолжает жить.

Ньют сомневался бы в своем решении в любой другой день. Потому что, продолжая общение с человеком, с которым планировал познакомиться только на ночь, он уже совершил ошибку. Потому что он не знает, насколько может такому человеку доверять. Потому что ему страшно находиться в обществе других — в самых разных смыслах — людей. А Томас другой. Но Томасу хочется доверять. И Ньют боится Томаса, но бояться в этот раз ему интересно.

И что бы ему ни говорили, ему нравится тратить свою жизнь так, как он тратит ее в конкретный момент. Бегая по лужам, следя, как разлетаются во все стороны прозрачные брызги, смеясь над упавшим на мокрую траву Томасом, подставляя лицо неунимающимся каплям, а потом падая тоже.

Разве он чувствовал себя когда-то так же хорошо?

Конечно, нет.

Дождь утихает так же неожиданно, как начинался. Секунду назад он лил, словно под напором, секундой позже он капает едва-едва, но еще через секунду в воздухе остается лишь смутное о нем напоминание в виде мелкой мороси.

Ньют смотрит куда-то вдаль. Где-то там вновь оживает город.

— Теперь домой? — Томас становится с ним рядом, направляя взгляд все в ту же даль. Ньют поворачивается к нему, приподнимает брови. — Ко мне, имею в виду.

— Конечно. Почему нет. — Ньют улыбается.

***

Но следующие две недели проходят для Ньюта донельзя странно. Словно бесповоротно сошедший с ума, он бросается из крайности в крайность, не заботится ни о своем здоровье, ни о чужом. Не заботится не только о здоровье — вообще ни о чем. Не встречается со старыми друзьями совсем, снова ходит по клубам и барам, вливает в себя литры алкоголя, а потом уходит к Томасу. И тот только качает из стороны в сторону головой. Что же происходит?