Мне уже не больно (СИ)

— Мне нравится, каким испуганным делается твое лицо, когда ты пытаешься вести себя стервозно, — замечает он, рассматривая раздел горячих блюд.

Я слегка краснею и, хоть понимаю прекрасно, что в этой игре мне над Аликом верх не одержать, упрямо не поддаюсь на провокации:

— Прекрати со мной флиртовать, иначе этот разговор закончится очень быстро.

— Я флиртую? — переспрашивает Алик, удивленно вздергивая брови. А у самого в глазах искрится неприкрытое веселье.

— Ты сам прекрасно знаешь, что делаешь, — говорю сухо и слегка подаюсь вперед, пытаясь заглянуть в меню. — Возьми мне еще…

— Белое вино и цезарь с креветками? — спрашивает он, предугадывая мою просьбу. С ним же совершенно невозможно вести себя, как ни в чем не бывало. — Не волнуйся. Я не ошибусь с тем, что тебе нравится.

— Алик… — произношу предупреждающе. Смотрю непроизвольно на хвост светлых волос, из которого на лицо Алика выбилось несколько непослушных прядей. Новая прическа чертовски ему идет.

— Ладно, я больше не буду, — он нагло усмехается и жестом подзывает официанта. Пока Алик заказывает еду, я разглядываю шрам на его виске. Он не так заметен в дневном свете, льющемся через окно, но все же выглядит далеко не легкой царапиной. Официант уходит, и Алик снова оборачивается на меня. — О чем ты хотел поговорить?

То, что мы наконец-то переходим к делу, немного меня расслабляет.

Я откидываюсь на спинку диванчика и рассказываю про сеть закусочных, которую мы собираемся выкупать, и про проблемы с Минераловым, которые требуется уладить. Алик слушает внимательно и слегка хмурится, будто что-то прикидывая в уме.

— Ты хочешь, чтобы я разобрался с Пашей? — спрашивает он наконец.

— Это же в твоих силах? — уточняю с надеждой.

— Конечно, — отзывается Алик небрежно. — Паша еще со школы задолжал мне за одну услугу.

Я почему-то совершенно этому не удивляюсь. Не зря репутация Алика в стенах лицея была таковой, что все его чуть ли не до дрожи боялись. Он просто умел оказываться с помощью в нужное время в нужном месте, и умел требовать за это свои премиальные.

— Тогда разберись с Минераловым, чтобы к следующей неделе у нас не было никаких проблем, — произношу это уверенно, потому что понимаю: я едва ли не единственный, кто может ставить Алику ультиматумы. Может, это и нечестно с моей стороны, но разве сам Милославский всегда играл честно?

Алик слабо невесело усмехается:

— И почему я должен выполнять твои прихоти?

— Ты же меня любишь, — отвечаю ровно, прибегая к удару ниже пояса. Алик вздрагивает едва заметно и поджимает губы, но тотчас берет себя в руки и возвращает на лицо невозмутимое выражение. Хотя в его глазах, на самой радужке, теплится толика растерянного отчаяния, от которого мне становится невыносимо гадко.

Но я не собираюсь его жалеть.

Даже несмотря на то, что все во мне яро протестует против той грязной игры, которую я веду.

— Хорошо, — Алик внимательно на меня смотрит. — Только у меня есть два условия.

— Какие? — я напрягаюсь.

— Первое: моих будет пять процентов от выручки, — заявляет Алик, переходя на сухой деловой тон.

— Это еще почему? — возмущаюсь. Официант приносит мне вино, а Алику — чашку мятного капучино. Когда он отходит, забрав нервно смятые мной в процессе разговора салфетки, я спрашиваю: — Неужели, у тебя такой острый недостаток средств? Или отец не вернул тебе место в компании?

— Вернул, — Алик довольно склабится и отпивает кофе. — Но я, знаешь ли, несколько заинтересован в том, чтобы нас с тобой связывало хоть что-то. Если мы не можем остаться друзьями, то пусть это будут деловые отношения.

Я чувствую, как снова заливаюсь краской, и опускаю взгляд.

— Ладно, на это я согласен, — бормочу негромко и тянусь к своему бокалу. — А второе условие?

— Поцелуй меня, — требует Алик, и мне стоит огромных усилий, чтобы не выплюнуть то вино, которое я уже отхлебнул, обратно.

— Прямо сейчас? — спрашиваю растерянно, поставив бокал на стол. Руки от волнения дрожат так, что ни секунды не сомневаюсь: любой физический контакт сделает то, что между нами происходит, в разы запутаннее.

— Можем отложить на потом, если хочешь, — мягко произносит Алик.

Я украдкой оглядываюсь. В ресторане только мы да пожилая пара в дальнем конце помещения, но они так увлечены беседой на быстром итальянском, что вряд ли заметят что-либо. Официанты тоже скрылись на время из зала.

Нет уж, либо я сделаю это сейчас, либо изведусь в нервном ожидании неминуемого потом.

Я тянусь к нему через стол, и Алик, во взгляде которого невольно мелькнувшее удивление тотчас сменяется чем-то обжигающе страждущим, резко подается мне навстречу.

Закрываю глаза, когда чувствую прикосновение его губ, мягких, со вкусом кофе и мяты. Алик ловит мой растерянный выдох, на мгновение просто легонько целомудренно прижимается своими губами к моим, словно пробуя их на ощупь. И мне кажется, будто я ни на секунду не забывал, какого это. Что мое сердце забилось чаще от одного лишь осознания, что я делаю это снова, как мечтал каждую ночь, проведенную порознь. Несмотря на все попытки запереть эти мысли на задворках сознания.