Мнимые величины

- Осень осенью, слякоть слякотью, разговоры разговорами, а дело-то ведь делом! - переменил тон Супрунов. - Ты револьвер с собой взял, как я говорил?

- Взял.

- Дело! И не расставайся с ним... С тобой он?

- Со мной.

- Покажи-ка... Годится?

Яхонтов встал с места и подошел к окну, на ходу доставая из кармана револьвер. Супрунов понимающе осмотрел.

- Сойдет! - сказал он, держа револьвер в левой руке. - На большую дистанцию стрелять ведь все равно не придется. Но мой лучше! - добавил он, доставая из кармана брюк свой револьвер. - А может быть, он и хуже, да только привык я к нему. Каждый день, как правило, упражняюсь, а потому и стреляю, надо тебе знать, совсем ладно: и быстро и метко. Ты хорошо стреляешь? Левой рукой умеешь?

- Левой?

- Да, вот так...

Все остальное произошло чрезвычайно быстро: в две или в три секунды. Супрунов, держа револьвер Яхонтова в левой руке, вдруг выстрелил из него вбок, в сторону своего письменного стола, и почти сейчас же, не дав Яхонтову даже вздрогнуть, быстро, уверенно и четко поднял правую руку со своим револьвером и выстрелил Яхонтову в глаз. Яхонтов тут же упал, а Супрунов удивительно цепко охватил взглядом его упавшую фигуру, что-то мигом оценил в ней и, быстро нагнувшись, подкинул на пол к его правой руке его револьвер. Потом (в ту же секунду) легко и ловко перепрыгнул через тело, бросился к двери и распахнул ее.

- Сюда! - резко и повелительно крикнул он.

Караульный, который привел Яхонтова и который сидел в коридоре у окна, вскочил с места еще при звуке выстрелов и сразу же метушливо и бестолково кинулся к Суп-рунову на его крик. И из другой двери кто-то выскочил, а за ним еще кто-то.

- Вот гад! - немного задыхаясь от негодования, крикнул Супрунов, ни к кому не обращаясь. - Выстрелил в меня и через окно бежать хотел!

Он повернулся и пошел в свой кабинет. С разных сторон прибежало еще несколько человек и, нервно наталкиваясь друг на друга, пошли за Супруновым, заранее вытягивая головы, чтобы поскорее увидать. Караульный, думая, что на нем лежит какая-то особая, отличающая его обязанность, сделал неестественно серьезное, нахмуренное лицо и, что есть силы сжав пальцами револьвер, вошел с видом полной готовности и даже некоторой самоотверженности.

Яхонтов лежал на полу, слегка подвернув под себя левую руку и широко откинув правую. Кровь несильной струёй вытекала из глаза и текла по щеке.

Супрунов вошел, остро посмотрел на убитого и перевел дыхание.

- А ну, гляньте: жив или нет?

- Доктора позвать?

- Позови... мигом!

Двое наклонились к Яхонтову и стали осматривать его, неумело и даже недоуменно ощупывая.

- На диван положить, что ли? - нерешительно предложив один из них.

- Правильно! Кладите! - распорядился Супрунов. Но чуть только эти двое приподняли тело и сами повернулись к дивану, он словно бы раздумал. - Нет, не ладо! - приказал он. - Кладите на пол, а то еще весь диван кровью попачкаете.

Тело положили опять на пол. Супрунов искоса, но очень метко глянул: первоначальной позы, в которой лежало тело после убийства, уже нельзя было установить.

- Выходит, что убит! - словно чем-то недовольный, пробурчал он. - Он в меня вон оттуда выстрелил, а я...

Но он сразу же осекся и не сказал, откуда стрелял, а повернулся в сторону своего стола и неопределенно поискал глазами по стене.

- Где ж тут его пуля попала? - спросил он сам себя. - А ну, кто найдет? Она вот где-то тут должна быть...

Пулю нашли почти сразу: она пролетела над столом и ударилась в стенку недалеко от кресла Супрунова, на высоте груди стоящего человека.

- Он было бросился к окошку, - счел нужным пояснить Супрунов, хорошо притворяясь слегка взволнованным, - а я вскочил и сразу же за карман. Выхватил револьвер, а он, вероятно, угадал, что уж не успеет через окно перескочить, повернулся и выстрелил. И я в ту же секунду - бах! Только вот он промахнулся, а я - нет...

Вошло еще несколько человек со слегка встревоженным и настороженным видом. Супрунов достал папиросу и закурил.

- Значит, здорово был парень влопавшись! - немного угодливо сказал кто-то, посматривая на Супрунова: услыхал ли?

- Не без того! - подтвердил другой.

- Ну ладно! Лишнего не болтать! - коротко приказал Супрунов.

Вошли караульный и доктор: в белом халате, с дежурства. Он, ни о чем не расспрашивая (главное ему уже успел рассказать по дороге караульный), опустился на колени перед Яхонтовым, натянул ему и без того открытое веко уцелевшего глаза, ковырнул пальцем рану и всмотрелся обдумывающим взглядом. Потом расстегнул Яхонтову жилет и рубашку и приложил стетоскоп к сердцу. Несколько секунд послушал, потом зачем-то согнул в локте правую руку Яхонтова, выпустил ее и решительно встал с колен.

- Наповал! - негромко, но совершенно уверенно сказал он.

- Та-ак! - протянул Супрунов. - Начальнику доложу я сам, а вы скажите, неопределенно распорядился он, ни к кому не обращаясь, - чтобы вынесли его.

Когда все вышли, Супрунов, очень искренно не видя тела Яхонтова, сразу осунулся и так опустился в кресле, словно ни один мускул не держал его. Он закрыл глаза.