Много добра, мало зла. Китайская проза конца XX – начала XXI века

Время текло, секунды складывались в минуты, предопределяя, что болезненное расставание становится к ним все ближе, несведущее время словно хотело пересчитать дважды, сколько им отмерено, но и без этих подсчетов они понимали, что времени у них все меньше и меньше. Сначала Ван Лань в унынии не знала, за что хвататься, она жила как во сне и легко расстраивалась, то и дело спрашивала себя, любит ли Линь Фэя, что именно она в нем любит, а если любит, то почему не придумывает способов, чтобы он остался, более того, у нее даже мыслей таких не было… Она погрязла во множестве противоречий, делала все наперекор, боялась, что эти чувства лишь иллюзия, и стали такими острыми исключительно из-за скорого расставания. Определенно эти чувства для нее стали важнее, возможно, впервые она испытала к человеку, который любил ее и которого она любила сама, то чувство, когда хочется прожить с ним всю жизнь и умереть в один день. Она даже рассказала ему о Му Лине, впервые обсуждая с кем-то свои проблемы с мужем, сказав: посмотри, на самом деле все женщины одинаковые, все так прозаично. Она словно бы уравняла себя с У Сяолэй, но Линь Фэй обнял ее и поправил, шепча на ухо:

– Нет, ты не такая, как она, ты не такая.

Как-то раз на станции метро, когда электричка со свистом подъезжала к платформе, Ван Лань вдруг в толпе крепко схватила Линь Фэя за руку, как будто боялась, что он может в любой момент исчезнуть, улететь. Тогда лицо ее побледнело как мел, Линь Фэй спросил, что случилось, но она не ответила, лишь покачала головой. Через некоторое время в движущемся вагоне она призналась, что хотела вместе с ним прыгнуть вниз с платформы. Эта мысль ее сильно испугала, очень сильно. Рассказывая об этом, Ван Лань не могла унять дрожь. Линь Фэй обозвал ее дурой, но глаза его тут же увлажнились, он прижал Ван Лань к груди, и они впервые открыто поцеловались. Эта девушка любит его, бедная девочка, а они не могут быть вместе… Пассажиры в вагоне глазели на них, но им было плевать, они не останавливались и самозабвенно целовались, даже хотели, чтобы другие видели, как они любят друг друга.

Разумеется, потом Ван Лань успокоилась, проявив благоразумие зрелой женщины, сказала, что в будущем будет счастлива, поскольку испытала любовь, которой хватит на всю жизнь. Когда она это говорила, Линь Фэй стоял напротив, он молчал, лишь смотрел на нее блестящими глазами, но никак не мог выразить свои чувства, а потому оставалось лишь внимательно и долго смотреть…

Возможно, их чувства и не дотягивали до какой-то там великой любви, но в те несколько дней они в процессе постоянного сближения обнаружили, что эти чувства, пока они задавали друг другу вопросы, навеки обрели вкус. Словно они все время смотрели друг на друга, на пятнадцатом этаже многоэтажки, в небе над Пекином, они никогда не смогут от этого отказаться и позабыть.

Потом, в тот день, когда Ван Лань проводила Линь Фэя, она внезапно обнаружила на тумбочке у кровати красный бархатный футляр, внутри которого оказалось бриллиантовое кольцо, а под ним лежала записка от Линь Фэя, в которой говорилось: «Я не знаю, как выразить мои чувства к тебе, это кольцо на самом деле я больше всего не хочу увозить обратно, поэтому оставляю его тебе на память, надеюсь, ты не станешь возражать».

Примерно через полмесяца Линь Фэй получил от Ван Лань посылку, в которой все так же лежал футляр с кольцом, отличие заключалось лишь в письме от Ван Лань: «Я прочла твое письмо и буду его хранить, но кольцо принять не могу, поскольку у меня нет права… Пусть он станет моим подарком, подари его своей невесте».

Это был единственный раз, когда они общались.

(4)

На самом деле Линь Фэй уехал из Пекина на два дня позже оговоренного срока, поскольку в первый вечер, когда он собирался уехать, поступило сообщение, что на Пекин надвигается самая крупная за последние десять лет песчаная буря.

Вышедший из-под контроля песок, который нес ураган, застилал все небо, моментально превратив Пекин в город из песка, в итоге рейсы в Гуанчжоу были отложены.