Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах

Первая мировая война закончила долгий XIX век с его романтическим национализмом и внесла большие коррективы в модерные национальные течения. Казалось бы, война с ее патриотизмом, жертвенностью и пафосом должна способствовать развитию медиевализма. Но парадокс в том, что именно Первая мировая резко ослабила его поступательное развитие и даже способствовала «выцветанию» медиевализма.

Война изначально трактовалась как следствие предыдущей истории, как часть векового противостояния германского и славянского миров. Образы роковых битв, былых обид славян мелькают на страницах поэтических произведений. Так, перед войной русский поэт В. Хлебников, обращаясь к славянской теме, писал:

От Косова я — дружины свой бег
Злой продолжали на трупах.
Ворог колол, резал и сек
Павших от ужаса, глупых.

От Грюнвальда — истуканы

С серым пером на темени,
В рубахах медных великаны
Бились с рожденным на Немане[758].

В 1905–1911 г. сербский поэт Милан Ракич создает цикл стихов «На Косовом поле»[759]. Сербы ждали от войны реванша, говоря словами русского писателя В. Гиляровского:

О, Сербия! Ты доблести полна,
Ты на Балканах луч во мгле тумана,
Великолепная и гордая страна
Потомков Сильного Душана.

Вновь поле Косово воскресло пред тобой

В развалинах дымящихся конаков,
Где твой народ ведет неравный бой,
Бьет легионы австрияков…

И встанет из развалин твой Белград.

Заплещет флаг в горах Калимегдана,
И подвиги твоих героев воскресят
Былую Сербию Великого Душана[760].

В 1910 г. в Кракове с небывалой торжественностью отмечался 500-летний юбилей победы Польши над немцами при Грюнвальде. В нем участвовало около 150 тыс. человек, которые съехались со всей Польши и приехали из западнорусских губерний и Галиции. Празднования проходили не только в католических церквях, но даже в краковских синагогах. 15 июля в Кракове был открыт памятник Грюнвальдской победе скульптора Антония Вивульского. На открытии этого нового антинемецкого символа пианист Ян Падеревский сказал речь, очень точно передающую настроения и чаяния поляков: «Памятник, который мы видим, не создан из-за ненависти к кому-то. Он создан в глубокой любви к Отечеству, и не только в виде его прошлого величия и слабости настоящего, но в виде яркого, сильного будущего. Памятник создан как символ уважения и благодарности к тем нашим предкам, которые шли на поле боя не ради добычи, но для защиты добра и справедливости. ‹…› Мы горячо верим, что каждый поляк и литовец из всех областей нашего древнего Отечества, или живя даже за океаном, будет видеть этот памятник как знак общего прошлого, общего свидетельства о славе, и обещания лучших времен. И поэтому мы дарим этот мемориал нашей любимой древней столице в вечное владение»[761].

А. А. Касович описывает памятник и празднества следующим образом: «Чтобы проникнуться духом битвы, скульптор А. Вивульский несколько раз перечитал „Крестоносцев“ Сенкевича. У подножия 24-метрового памятника лежала поверженная фигура магистра Тевтонского ордена, над ним, опираясь на меч, стоял Витовт. По обе стороны от него расположились скульптурные группы, символизирующие литовское и польское ополчения. На обратной стороне польский крестьянин разрывал на себе цепи, что олицетворяло освобождение от ига Тевтонского ордена. Венчала памятник конная статуя Владислава II Ягайло. Его левая рука держала узду коня, в правой свисал обнаженный меч. Цоколь памятника был выполнен из гранита, привезенного из Швеции. „Предкам к славе — братьям к поощрению“ (польск. „Praojcom na chwałę — braciom na otuchę“) гласила надпись на монументе»[762]. Кроме Кракова, памятники в честь победы при Грюнвальде были открыты более чем в 60 городах австрийской Галиции. Под Краковом в местечке Неполомице в 1910 г. был насыпан памятный курган-холм в честь Грюнвальдской битвы.

Ученики Яна Матейко — Тадеуш Поппель и Зигмунт Розвадовский — создали панораму, изображающую разгром Тевтонского ордена польскими рыцарями. Что характерно, акцент был сделан на актуальную государственную символику Германии — по всей панораме рассеяны бело-черные немецкие знамена с изображением крестов, аналогичных тем, которые использовались в государственной символике Германии в конце XIX в. и восходили к средневековой хоругви тевтонского города Браунсберг.