Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

В 1980 г. в России праздновали 600 лет со дня Куликовской битвы. Художественная элита ответила на это событие созданием целого ряда произведений. И. С. Глазунов написал серию картин, посвященных Куликовской битве, среди которых: «Канун» (1977 г.), «Ночь после битвы» (1980 г.), «Князь Дмитрий Донской» (1980 г.) и др. Художник отразил это событие и в иллюстрациях к «Задонщине».

Живописец Ю. М. Ракша создал триптих «Поле Куликово» (1980 г.). В центральной части «Предстояние» он изобразил московского князя Дмитрия Ивановича перед решительной битвой с татарами, после которой князь получит прозвище Донской. Живописец, основывается на легенде, что князь Дмитрий Московский участвовал в битве как простой ратник, а великокняжеское военное одеяние надел Михаил Бренок (Брянок). Это было им сделано специально, чтобы отвлечь силы татар, которые в битве стремились бы обезглавить русское войско, убив военачальника. После битвы Бренок был найден убитым.

Если образ великого князя художник создает идеализированным, наградив его теми чертами, какие он представляет у сильного и смелого славянина Средневековья, то образ Бренка имеет реального прототипа – это писатель, режиссер и актер Василий Шукшин – личность значимая для художественной интеллигенции 1970–1980-х гг. Живописец наградил воина, стоящего позади князя Дмитрия, своими чертами. Такое «перевоплощение» помогло ему не только точнее прочувствовать события той далекой эпохи, но и приблизить историческое событие к современности.

Правая часть триптиха получила название «Проводы войска». Здесь художник изобразил жен, сестер, матерей и детей воинов, отправляющихся на битву. Во главе их представлена княгиня Евдокия – жена князя Дмитрия. В этой части композиции художник близок классицистической традиции в показе чувств главной героини полотна. Евдокия в представлении Юрия Ракши, как и Андромаха с картины Антона Лосенко «Прощание Гектора с Андромахой» (1773 г.), будучи представительницей знати не позволяет себе на людях проявлять чувства. Как уже отмечалось выше, по неписаным, но устоявшимся еще со времен Средневековья правилам, стонать и рыдать прилюдно могут себе позволить лишь женщины низкого происхождения, что мы и видим на обеих картинах, которые русские художники писали с разницей более чем в 200 лет. Тем не менее они едины в представлении жен военачальников: негоже женщинам стенаниями ослаблять боевой дух воинства. Есть в группе провожающих еще один женский образ, который вызывает в памяти работы предшественников – это молодая боярышня в золотом плате, поклоном прощающаяся с воинством. Она напоминает боярышню, прощающуюся с боярыней Морозовой, на знаменитой картине известного русского художника В. И. Сурикова.

Левая часть триптиха получила название «Благословение на битву». Главными героями полотна стали Сергий Радонежский, князь Дмитрий и отрок Андрей. Художник, основываясь на жизнеописании преподобного Сергия Радонежского, изображает его на картине благословляющим князя Дмитрия на битву, которая положит начало концу татарского владычества на Руси. Но рядом со священником Юрий Ракша изображает и юного художника Андрея Рублева, с надеждой взирающего на уверенного в своей вере Сергия Радонежского. Изображая священника рядом с воином в полном расцвете сил и с мальчиком, только начавшим понимать законы прекрасного, Юрий Ракша обогатил образ одного из значимых святых на Руси, изобразив его одновременно вдохновителем воинов в борьбе за правое дело и художников в воспевании божественного великолепия мира.

Как мы видим, именно на основе медиевалистических рефлексий в живописи происходил поиск и новых техник, и выражение идей, далеких от социалистического реализма. Но стоит подчеркнуть, что в XX в. изобразительное искусство по степени воздействия на политические и национальные дискурсы стало уступать позиции новым формам. Главнейшей из них в XX столетии стало кино, куда тоже стал проникать медиевализм.

Средневековые образы в кинематографе СССР