Мода как культурный перевод. Знаки, образы, нарративы

Язык искусства, пожалуй, лучше других языков наделен способностью изображать разнообразные недостатки, личины, а иногда даже жутковатые черты тела. Например, фотограф Синди Шерман в серии Film Stills («Кинокадры») утрировала женские стереотипы, в особенности порожденные кинематографом и модой, подчеркивая их искусственность и сформировавшийся вокруг них мифический дискурс. Шерман снимала саму себя в образах вымышленных персонажей, необычайно точно воспроизводя стиль кинематографа, моды и повседневности 1950–1960‑х годов.

Гротескный образ тела, по определению Бахтина (Бахтин 1990: 33), строится на том, что некоторые его части утрированы и выпирают, жесты и выражения лица нарочиты, а акцент делается на отверстиях и точках соприкосновения с другими телами. Одетое тело многократно претерпевало гротескные трансформации, время от времени порождаемые модой: эполеты, турнюры, кринолины, высокие прически, обильный макияж, огромные туфли, чересчур пышно взбитые волосы, шлейфы, бюстгальтеры с подушечками. Тело может стать гротескным и в результате эстетической хирургии, как показала французская художница Орлан в перформансах, представлявших собой опыты над собственным телом. На протяжении многих лет Орлан подвергала себя разнообразным операциям, чтобы изменить свое лицо, добившись сходства с вдохновлявшим ее образом из истории искусства (Диана, Европа, Венера, Психея, Джоконда), или «самогибридизации», как она называла превращение своего лица в лицо американского индейца, африканки или человека доколумбовой эпохи.

Орлан на практике показала, что мы находимся в границах языков, определяющих нас и оседающих в складках нашего тела; они превращают нас в вещи и в ходе этого превращения покушаются на нашу способность мыслить. Художница попыталась обратить это превращение вспять, сама превратив себя в «вещь, способную чувствовать». Она не «выглядит» (как мы это обычно понимаем) как художественные модели ее операций. Она выбирала не только незавершенные образы (как, например, Европа Гюстава Моро), но и образы метастабильные, то есть способные в зависимости от интерпретации означать то или другое, как Джоконда Леонардо, которая то ли серьезна, то ли улыбается, то ли женственна, то ли обладает мужскими чертами. Метастабильность присуща творчеству великих художников прошлого, с работами которых знакома Орлан. Она присутствует и в самой Орлан – в цитатах, проникающих в ее плоть до такой степени, что эта плоть превращается в оболочку, в украшение, в основу для произведения искусства, сделанную из кожи.

Кожа и пластическая хирургия

Кожа – материальная и символическая граница между телом и миром. Время оставляет на ней свои следы. Складки, морщины, шрамы, растяжки, сыпь, бледность, прыщи, пятна, загар – все это знаки, отражающие течение времени, наши привычки и нашу чувствительность, более или менее выраженную.

В 2012 году Государственная прокуратура Турина (Италия) начала расследовать злоупотребление ботулотоксином в косметических целях. Итальянский закон допускает использование этого вещества только в области бровей – для разглаживания возникающих в этом месте мимических морщин. На других участках лица, где ботулотоксин может спровоцировать нарушение работы жевательных мышц, аллергию, нечленораздельную речь, проблемы со зрением и паралич мышц, применять его запрещено. Уже этого риска должно быть достаточно, чтобы воспрепятствовать использованию этого вещества, тем более в неумеренных дозах. Однако препаратами на основе ботулотоксина часто злоупотребляют – вероятно, противозаконно, – чтобы парализовать нервные окончания и растянуть те участки кожи на лице, где заметны морщины или следы увядания. Более того, стремясь добиться идеального состояния и гладкости кожи, человек как будто думает, что может вечно оставаться молодым. Вместе с тем им движет одержимость, которую нельзя назвать просто желанием вернуть ушедшее время, потому что за этим желанием скрывается что-то еще.

Философ Гераклит Эфесский (VI–V века до нашей эры) как-то заметил, что греческое слово «биос» означает не только «жизнь», но и «смерть», потому что «биос»29 – это еще и «лук», то есть смертоносное оружие. Сегодня люди пытаются добиться вечной молодости с помощью операций и подкожных инъекций, воспроизводящих смерть в миниатюре. Ботулотоксин, присутствия которого мы опасаемся в неправильно хранившихся продуктах, потому что это смертельный яд, может способствовать регенерации кожи. Однако для этого требуется время от времени повторять инъекции, как в случае с вызывающим зависимость наркотиком: если пропустить очередную процедуру, участки кожи, на которые оказывается воздействие, начнут увядать и покрываться морщинами – неизбежная цепная реакция. Даже наименее инвазивные и считающиеся безвредными инъекции – гиалуроновой кислоты и коллагена – неминуемо заводят в ту же колею: необходимости регулярно обновлять «гарантию молодости». Такие процедуры законны. Впрочем, риск аллергии, отторжения или других форм непереносимости остается всегда.