Мода как культурный перевод. Знаки, образы, нарративы

Как свидетельствует обложка августовского номера Vogue за 1940 год, отсылающая к алфавиту Эрте, мода, даже самая классическая и массовая, несет на себе печать «буквенного измерения» тела. Впрочем, в отличие от букв Эрте, где роль костюма и силуэта подчеркнута за счет движений и декоративных элементов тела-буквы, а также за счет головных уборов, на обложке Vogue тело представлено практически «в чистом виде». Модели запечатлены в спортивной одежде – шортах, майке, чешках, – и если Эрте изобразил женщин в статичных позах, на фотографиях в журнале мы видим тела гимнасток.

В 1930‑х годах Vogue и Vanity Fair сотрудничали с итальянским художником Фортунато Деперо, разрабатывавшим дизайн обложек со стилизованными буквами для обоих изданий. Деперо при этом повторял некоторые стилистические приемы ранее созданных им рекламных объявлений, например знаменитой рекламы для Campari, особенно в обложках Vanity Fair. Так что в названии журнала, своего рода синекдохе института моды в целом, в язык претворяется не физическое тело модели, а социальное тело моды.

Взаимодействие тела и слова находится в центре проекта Стивена Уиллатса «Составная одежда» (Multiple Clothing), начатого им во второй половине 1960‑х годов и продолжающегося по сей день в форме живых перформансов. Платья покрыты буквами и словами, которые могут менять как сами модели, так и те, кто с ними взаимодействует. Зрителям предлагается прикреплять к одежде моделей бирки с буквами или целыми словами либо писать фломастерами прямо на ткани. Так одежда становится вместилищем коллективной языковой памяти, составленной из понятий, описывающих состояние человека.

Дуэт Viktor & Rolf тоже обыгрывал в своих коллекциях слова. Дизайнеры следовали двум семиотическим стратегиям. Первая состоит в том, что текст вставляется в одежду, таким образом остраняемую посредством слов. Пример – пальто с деформирующей силуэт деталью – объемными буквами, образующими на уровне груди слово DREAM, или меховая накидка с прорехой на том же месте, сквозь которую выглядывает слово WOW. Вторая стратегия – более традиционное размещение текста на одежде, как в надписях на футболках, но текст при этом дублируется и на теле, как это было, например, со словом NO, написанным и на джемпере, и на лице демонстрировавшей его модели.

В этой «номинативной» «символической экономике» в равной мере важны исключения и искажения, как в случае Maison Margiela. Модный дом никогда не использует имя дизайнера – Мартин, только коллективное наименование Maison, которое, с одной стороны, принадлежит к классическому отраслевому лексикону моды, а с другой – показывает, что за конкретным изделием или коллекцией стоит работа многих людей и ее результат нельзя считать произведением одного автора. Именно поэтому на этикетке, всеми четырьмя уголками пришитой с изнанки изделий Maison Margiela, ничего не написано. Только иногда на ней указаны цифры, обозначающие разные функции или способы изготовления конкретных изделий. Например, «0» означает «одежда для женщин, перешитая вручную», «1» – «женская коллекция», а «14» – «мужской гардероб».

Таким образом, язык и мода постоянно пересекаются – так, как подсказывает каждая эпоха. Даже некоторые ответвления этичной моды усматривают в использовании букв семиотический и эстетический смысл; такие бренды, в частности, выпускают сумки и другие аксессуары, изготовленные из переработанных старых газет, портновских сантиметров и исписанных страниц из школьных тетрадей. Так устанавливаются отношения между модой, языком, памятью и временем. Вместе с тем это способ создавать медленную моду, осмысляющую собственные истоки и стратегии коммуникации.

Письмена на одетом теле: татуировки