Модернисты и бунтари. Бэкон, Фрейд, Хокни и Лондонская школа

То, что пытался сделать Бэкон, требовало огромного напряжения. Он хотел каким-то образом сопрячь неотразимое ощущение реальности, которое исходит от величайших картин Веласкеса и Рембрандта, со случайными эффектами – результатом того, что сюрреалисты называли «автоматизмом», – когда художник теряет осознанный контроль над происходящим. Только таким образом, думал он, возможно создать образ реальности, которая существует за пределами фотографии, истинно свежую фигуративную живопись. Чтобы добиться этого, он бросал кости снова и снова; обычно, как за столом для рулетки, он проигрывал. В результате картины оказывались изрезанными, отвергнутыми, выброшенными.

Существует занимательный рассказ очевидца о методе работы Бэкона именно в это время. Его пригласили, чтобы заменить Джона Минтона в Королевском колледже искусств в 1951–1952 годах, и один из студентов, Альберт Герберт, наблюдал за тем, как он писал. «Он не был скрытным, – вспоминает Герберт. – Он оставлял открытой настежь дверь мастерской, и во время его длительных ланчей я часто заходил посмотреть, что он делает»[103]. Внутри мастерской было около двадцати холстов, натянутых не той стороной. Студент продолжает: «На одном из этапов он наполнил ведро черной малярной краской и с помощью метлы из коридора забрызгал ею холсты. Краска летела на стены и на потолок»[104]. Но затем он взял мел и пастель и нарисовал композицию в общепринятой манере. Значит, манера Бэкона, приходит к выводу Герберт, была не настолько спонтанной, как он утверждал впоследствии.

Но, возможно, Бэкон хотел спонтанности в наложении краски на холст, а не в композиции картины, которую он уже представлял себе. Казалось, Бэкон снова и снова повторяет один и тот же образ. Герберт заметил, что на большей части этих двадцати картин были изображены «обнаженные мужчины на траве»[105]. Однажды Бэкон изрезал много картин на куски, которые отдал Герберту для его учебных работ.

На самом же деле единственным вкладом Бэкона в преподавание в Королевском колледже было присутствие в Sketch Club, где он должен был высказывать свое мнение о работах студентов. Бэкон «расхаживал взад и вперед на своих толстых каучуковых подошвах, дружелюбно улыбаясь» (он был опасен, когда улыбался). Затем объявил: он не может придумать, что сказать по поводу этих картин. Он знал, что должен присудить три награды, «но так как все они кажутся одинаково скучными, я не могу этого сделать». Затем он ответил на неприязненные вопросы присутствующих, которых сам настроил против себя. В ответ на вопрос: «Чем же так скучны эти картины?» – он откровенно ответил: «Тем, что все они основаны на картинах кого-то другого». Другой студент мрачно поинтересовался, почему же тогда многие недавние картины Бэкона основаны на портрете папы работы Веласкеса. Последовал «напряженный спор, в ходе которого Бэкон утратил невозмутимость и оправдывал свое творчество с помощью эмоциональных, иногда абсурдных объяснений».

По ощущению Герберта, «в его творчестве присутствовало то, что ему очень не хотелось обнаруживать, или же он сам не осознавал, что делает». Герберт считал это само по себе глубоким уроком, самым важным, какой получил за время студенчества. Другие преподаватели говорили о живописи «как о ремесле, в котором надо действовать рационально, контролируя всё». Бэкон показал, что это не так, что «настоящими художниками движут бессознательные мотивы».

* * *

В начале пятидесятых Бэкон и Фрейд были командой, если не парой. Вторая жена Фрейда, Кэролайн Блэквуд, на которой он женился в 1953 году, так вспоминала об этом или, возможно, сожалела: «[Фрэнсис Бэкон] приходил к нам на ужин почти каждый вечер, всё то время, что мы с Люсьеном были женаты, <…> и на ланч тоже»[106]. Существует как минимум один рассказ о том, как Бэкон и Фрейд вместе ввязались в драку, чтобы помочь своему другу-художнику Роберту Булеру после ночи, проведенной в Gargoyle Club в Сохо. Обидчиком Булера был писатель Джеймс Поуп-Хенесси, который был в компании «парочки десантников, крутых гомосексуалов». Поуп-Хенесси и его приятели подождали, пока Булер, Фрейд и Бэкон не покинут клуб, и бросились на них. «Люсьен очень смелый. Он прыгнул на спину одного из громил, а Фрэнсис бил его ногой по голеням. Каждый раз, когда один из десантников оказывался близко, Фрэнсис просто лягал его – очень по-женски, я должен сказать»[107]. Вероятно, и Фрейд, и Бэкон получили удовольствие от драки.