Модернисты и бунтари. Бэкон, Фрейд, Хокни и Лондонская школа

Критик Мел Гудинг заметил, что есть выставки, которые определяют новое движение или демонстрируют свежий стиль, однако Метавизуалъная ташистская абстракция «не принадлежит к их числу»[192]. Скорее, она продемонстрировала то, что в Великобритании есть много абстракционистов и некоторые из них молоды и радикальны. Одним из них был Робин Денни, тогда еще студент, всего за несколько месяцев до того повздоривший с Джоном Минтоном. В самом большом зале, прямо в центре экспозиции, висели работы двух других молодых художников, малоизвестных и по лондонским меркам очень дерзких: двадцатисемилетней Джиллиан Эйрс и двадцатитрехлетнего Ральфа Рамни.

Рамни принадлежал к числу тех, кто ухитряется быть в авангарде, подхватывать новые идеи и транслировать их, но никогда не создает достаточного количества произведений искусства, имеющих непреходящее значение. В двадцать один год он уже основал лондонскую Психогеографическую ассоциацию и еженедельное обозрение Other Voices, которое Барри Майлз назвал предтечей альтернативной прессы 1960-х годов[193]. Рамни также был единственным британским членом-основателем Ситуационистского интернационала – взрывчатой смеси антиавторитаризма, марксизма, сюрреализма и дадаизма (все самые радикальные «измы» в одном котле). Летом 1956 года он присутствовал вместе с лидером движения Ги Дебором на учредительном собрании ситуационистов, состоявшемся в Италии.

Чуть позже Рамни устроил в Институте современного искусства памятный показ фильма Ги Дебора Завывания в честь де Сада (1952), в котором не было ни одного зрительного образа, что необычно для кинематографа: только диалоги и долгие периоды молчания на фоне черного экрана. Протесты зрителей после первого сеанса были настолько громкими, что их услышали люди, стоявшие на улице в очереди на второй показ. В общем и целом в 1956 году Рамни наверняка представлялся фигурой, к которой стоит присмотреться. Конечно, он попался на глаза Нэну Кивеллу, который заключил с ним контракт в пользу галереи Redfern. Раз в неделю Нэн Кивелл присылал свой «бентли» с шофером, чтобы забрать молодого художника из его убогой квартирки в Ковент-Гардене, освещаемой только газом, и отвезти в галерею, где ему вручали чек.

* * *

Рекс де Шарембак Нэн Кивелл, родившийся в 1898 году, много лет управлял галереей Redfern, всё это время оставаясь убежденным сторонником модернистского искусства. Несмотря на богатство и успех, особняки в Марокко и Лондоне и полученное им в конце концов рыцарское звание, он не был частью истеблишмента (кстати, этот термин вошел в широкий обиход после статьи Генри Фэрли в Spectator от 23 сентября 1955 года). Нэн Кивелл, «типичный аутсайдер: незаконнорожденный, гомосексуалист, самоучка и австралиец»[194], питал слабость к бунтарям.

Образцовый диссидент Рамни был лишь одним из протеже Кивелла. Денни тоже отличался неприкрытым нонконформизмом. Несмотря на высокое происхождение – его отец, преподобный сэр Генри Литтлтон Лайстер Денни, был баронетом и священником, – большую часть срока своей армейской службы он провел в тюрьме, объявив себя отказником по идейным соображениям. Первое упоминание о нем в прессе – три торопливо написанных абзаца в Glasgow Evening Citizen от 17 апреля 1957 года, где говорилось, что Денни работал «всегда под звуки поп-музыки»:

Когда он стоит на коленях или, распластавшись на полу, ползает вокруг своих огромных, ярко раскрашенных полотен, в радиоприемнике гремит рок-н-ролл. На одной из картин нацарапаны слова «go-go-go», часто используемые любителями скиффла.

Говоря языком журналистики, Денни был ярким представителем анархической молодежи.

Джиллиан Эйрс, чье творчество также нашло отклик в душе Нэна Кивелла, вспоминает, как он воспринимал ее огромные картины, покрытые лужицами, брызгами и струйками краски: