Модернисты и бунтари. Бэкон, Фрейд, Хокни и Лондонская школа

В ретроспективе, конечно, всё выглядит иначе. Сегодня и Фрейд, и Бэкон считаются выдающимися живописцами нашего времени, как и Ауэрбах. Остальные – Эндрюс, Коссоф, Аглоу – пожалуй, до сих пор не заняли того места, которого заслуживают.

* * *

Другой портрет той же группы, но в уменьшенном составе был сделан в марте 1963 года, в конце долгой зимы и незадолго до скандала Профьюмо. На фотографии все сидят за столом в ресторане Wheeler's в Сохо, на Олд-Комптон-стрит, 19–21; на столе – бутылка шампанского в ведерке со льдом. Крайний слева – Тимоти Беренс, экспрессионист, стилистически непохожий на остальных, далее Люсьен Фрейд беседует с Фрэнсисом Бэконом, справа Фрэнк Ауэрбах болтает с Майклом Эндрюсом. Фотографировал Джон Дикин, завсегдатай Сохо, который и сам часто сиживал за этим столом. Как и многие хорошие фотографии, эта является постановочной – частью фотосессии для глянцевого журнала Queen, который полюбился молодым представителям английского истеблишмента, известным как «компания из Челси».

Тимоти Беренс, Люсьен Фрейд, Фрэнсис Бэкон, Фрэнк Ауэрбах и Майкл Эндрюс в ресторане Wheeler's в Сохо

Лондон. 1963

Фрэнк Ауэрбах вспоминал:

Френсис Уиндэм – он работал в Queen – считал, что существует некая группа людей, которые знакомы друг с другом и пишут картины, и попросил Джона Дикина снять нас. В одиннадцать часов утра. Стол был накрыт, но кормить нас никто не собирался. Мы все разозлились, Дикин зашел за барную стойку и сделал несколько снимков, которые у него не приняли, потому что они были не в фокусе. Френсис Уиндэм не ошибся (если не считать Беренса). Это была компания художников, где все знали друг друга, часто встречались и посвятили себя, хоть и очень по-разному, запечатлению жизни – чего-то весьма и весьма трудноуловимого. Подобные ланчи действительно имели место, и довольно часто. В ресторане Wheeler's хорошо кормили. Заведение специализировалось на устрицах и рыбе; там был отличный винный погреб, даже во время войны. Люсьен Фрейд вспоминал: «Мы все туда ходили, там отлично обслуживали, и у каждого был счет». Согласно Ауэрбаху, фотосессия в Wheeler's закончилась рано: «Тим Беренс, думая, что предполагается какое-то празднование, предложил открыть шампанское. Фрэнсис согласился, очень неохотно – ибо понимал, кому придется платить, и это ему не нравилось. Потом мы все ушли, еще до ланча».

Одно из мест, где они могли бы закончить этот день, – Colony Room на Дин-стрит, 41, буквально за углом. Этот питейный клуб служил, как и Beaux Arts, и Wheeler's, неформальной штаб-квартирой кружку художников – но не всей «Лондонской школе». Леон Коссоф, например, появлялся там редко, если вообще появлялся. А для Фрэнсиса Бэкона то была идеальная среда обитания: все разнузданные, пьяные, нет никаких запретов. Это место, по словам Джона Минтона, выглядело словно «огромная кровать, заваленная выпивкой»[266]. Джон Уоннакотт ходил в Colony Room девятнадцати-двадцатилетним студентом. Даже через шестьдесят лет он считал этот клуб «исключительным».

С одной стороны, там всё было как в пьесе Юджина О'Нила Продавец льда грядет об алкоголиках в нью-йоркских меблированных комнатах. Люди выглядят какими-то полуоборванцами, слоняются по Colony Room, а Фрэнсис заказывает всем шампанское. С другой стороны, там было полно тех, чьи имена на слуху и кого нигде больше не увидишь: Энтони Бёрджес, Джон Херт, братья Бернард, Джеффри и Брюс.

Майкл Эндрюс

Colony Room 1

1962