Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Коллега Чейза по Бюро труда Джордж Соул также обратился к революционной России за идеями в области экономического планирования – эти идеи он надеялся применить в Соединенных Штатах. Соул провел 1910-е годы в неофициальном печатном органе технократического прогрессизма, «The New Republic», а также в Техническом альянсе[336]. К 1922 году он присоединился к недавно созданному Национальному бюро экономических исследований (англ. National Bureau of Economic Research, NBER), целью которого было внедрение беспристрастного экономического анализа в политические дебаты. Как и Чейз, он провел остаток 1920-х годов, продвигая экономический анализ как для труда, так и для управления. Будучи давним поборником планирования, Соул не так быстро проникся советским делом, как Чейз, обратившись к этой теме только в самом конце 1920-х годов. Как и его коллега, Соул подчеркивал важность установления фактов и необходимость человеческого контроля над экономической деятельностью. Не уделяя внимания политической идеологии, Соул утверждал, что советское планирование имело мало общего с Марксом, зато было проявлением советского интереса к «построению великой промышленной цивилизации <…> путем проявления национальной воли». Соул выразил некоторую озабоченность по поводу политических методов, но в конечном счете свел вопрос к экономике. Обеспокоенный распространением «политической диктатуры», он разделял мнение Чейза об экономических критериях: какими бы ни были средства, Советский Союз превзошел все другие страны (в прошлом или настоящем) в достижении высоких темпов экономического роста. Он призвал к своего рода беспристрастному и аполитичному анализу, который обещал NBER: «Сохраняя дистанцию, позволяющую видеть шире, – заключил он, – мы, возможно, сможем лучше использовать опыт России». Делая акцент на экономическом росте, а не на политических процессах, первоначально Соул высоко оценил действия Советского Союза, направленные на то, чтобы поставить неуправляемую экономику – и население, «азиатское по традициям и пропитанное суевериями», – под контроль планировщиков[337].

Доводы Соула получили развитие в его книге «Грядущая американская революция» (1934), призывающей к революции в планировании в Соединенных Штатах. Но революция Соула имела мало общего с насильственными переворотами, предсказанными Карлом Марксом или воспетыми в риторике советских пропагандистов. Американская революция будет постепенной, рациональной, и возглавят ее такие же эксперты в области экономики, как и он сам. Преуменьшая хаос политических изменений в России, Соул вместо этого обратил внимание на роль экспертов; захват власти большевиками стал «ярким примером важной роли интеллектуалов в развитии общественных сил» [Soule 1934: 64]. Таким образом, революция технократов стала бы бескровным перераспределением власти в их пользу. Вдохновение для этой революции было глубоко американским, но уроки пришли из России.

После посещения Советского Союза в 1936 году Соул стал иначе смотреть на баланс между планированием и демократией, но продолжал восхвалять советскую политику. Он объяснил успехи России «социалистическим планированием и контролем». Аппарат планирования, продолжал Соул, не только предоставлял больше товаров для частных лиц, но и позволял учитывать нематериальное благосостояние в форме страхования и образования. Он выписал Советскому Союзу справку о политическом здоровье, намекая на аргумент о национальном характере: он заявил, что русские никоим образом «не чувствуют недостатка свободы» [Soule 1936a: 33–34, 42–43; Soule 1936b: 157–158]. Он ценил политическую свободу, но полагал, что ею стоит пожертвовать ради экономического благосостояния, как в России, так и в Соединенных Штатах. Таким образом, писал он в 1939 году, «ценность демократии для выживания» была бы еще выше, если бы «мы хорошо справлялись с организацией нашей экономической жизни» [Soule 1939: 101].