Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Модернизация стоила того, чтобы за нее заплатить, но Чейз надеялся, что Соединенным Штатам никогда не выставят этот счет. Как ранее опасался Герцен, Чейз не так храбро поддержал жертву других. Суровым мерам, которые были уместны в таком «ремесленном обществе», как Россия, писал он, нет места в такой развитой стране, как Соединенные Штаты. Перспектива внедрения планирования в советском стиле в «высокомеханизированном обществе» на деле «вселяет страх в сердце» [Там же]. Тем не менее он все же хотел, чтобы американские чиновники и экономисты извлекли уроки из советских начинаний по экономическому контролю. В своей книге о «Новом курсе» – где он ввел этот термин в обиход – он призвал «меньшинство умных американцев» содействовать сильному экономическому контролю[341]. Для этого требовались прежде всего научные знания, почерпнутые из детальных исследований труда, производства и распределения. Вооружившись научным методом, убеждал Чейз, американская экономика могла бы стать более эффективной, более производительной и в конечном счете более процветающей. Это требовало углубленных знаний о России, и поэтому в 1932 году он отправился в еще одну образовательную поездку в Советский Союз, на этот раз совместно с маститыми экспертами Сэмюэлем Харпером и Джеройдом Робинсоном. Чейз также участвовал в создании так и не реализованного Экономического института по изучению экономических условий, методов и проблем в США и СССР[342]. Изучение экономической политики в России вызвало у него дальнейший интерес к содействию экономическим и политическим изменениям в Соединенных Штатах: «Почему русские, – задавался он вопросом, – должны получать все удовольствие от переделки мира?» [Feuer 1962: 124; Chase 1932: 247–252].

Чейз и Соул были далеко не единственными американцами, которые мечтали о переустройстве мира по советскому образцу. В американских дискуссиях о планировании, как правило, ссылались на пример Советского Союза. Соул, например, провел форум в Ассоциации внешней политики на тему планирования, на котором работающий в Москве журналист Луис Фишер описывал советское политическое устройство. Американская академия политических и общественных наук также созвала группу экспертов для обсуждения прошлого, настоящего и будущего планирования. Историк и социальный критик Чарльз Бирд предложил создать «единую национальную организацию», которая взяла бы на себя ответственность за «пятилетние планы» Америки. Вариант Бирда, в отличие от предложенного Чейзом, признавал преимущества демократии; его «Организация по жизненным стандартам» должна была публиковать свои предложения, позволяя оппонентам противопоставлять им свои собственные. Рексфорд Гай Тагвелл, экономист Колумбийского университета (и ведущая фигура в научно-исследовательском центре президента Рузвельта), сопровождавший Чейза и Дугласа в Москву в 1927 году, был соавтором учебника по экономике, который заканчивался главами о советском планировании и перспективах планирования в Соединенных Штатах[343].

После «Нового курса» сам Чейз продолжал публиковать многочисленные популярные книги и статьи по экономическим вопросам. Но осенью 1978 года, когда Чейз писал своему старому другу Тагвеллу, он думал не об этих книгах или о своей позднейшей деятельности, а об их поездке в Россию в 1927 году. Вместе с колумбийским историком Дж. Бартлеттом Бребнером, вспоминал Чейз, они были «тремя мушкетерами в Москве», работающими как доблестные рыцари во имя социальной инженерии, которой так и не суждено было осуществиться[344]. Их технократическое видение планового общества оставалось не реализованным ни в Советском Союзе, ни в Соединенных Штатах, однако оно привлекло широкий интерес во время бума 1920-х годов, а также краха 1930-х. Опираясь, в частности, на труды Торстейна Веблена, такие технократы, как Чейз, Тагвелл, Дуглас и Соул, стремились установить жесткий контроль над всеми аспектами экономики. Хотя они в конечном счете надеялись, что это видение будет реализовано в Соединенных Штатах, они усматривали особую актуальность экономического планирования в Советском Союзе с его ненадежным населением, деспотическими традициями и отсталой экономикой. Модернизация не будет бескровной, но тем не менее она необходима. Русский национальный характер усложнил бы, а не облегчил этот процесс, но вряд ли это было причиной для отказа от цели быстрой индустриализации. Другие развили этот аргумент еще дальше.