Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Один сочувствующий наблюдатель – скорее всего, Александр Гамберг, американец русского происхождения, посвятивший всю свою карьеру восстановлению дружеских американо-советских отношений – каким-то образом получил копии как оригинальной телеграммы, так и пресс-релиза. Возможно, также к утечке информации был причастен Раймонд Робинс, прогрессист, который был очарован большевиками еще со времен своей службы в Красном Кресте в Петрограде в период революции. Дружба Робинса с Линкольном Хатчинсоном предоставила ему возможность получать внутреннюю информацию АРА, включая критический меморандум Хатчинсона Гуверу. Кроме того, Робинс часто бывал наставником и спонсором Гамберга, а также Аллена Уордвелла из НИБ. Каким бы ни был источник, всего через несколько дней после того, как Хаскелл отправил свою телеграмму, резкая критика по поводу внесения исправлений появилась как в «Известиях», так и в еженедельнике левого толка «The Nation». Редакторы «The Nation» обвинили Гувера в том, что он «нанес удар по России». Работая с сотрудниками АРА, Робинс и Гамберг, по-видимому, стремились склонить общественное мнение к помощи Советской России в проведении экономической реконструкции[256].

Таким образом, Хатчинсон и его попутчик Голдер присоединились к Хаскеллу и Гудричу, обосновывая необходимость восстановительной помощи в России. Они согласились с советским руководством в том, что реконструкция и в конечном счете индустриализация есть ключ к будущему России. Но советские официальные лица резко расходились с этими американцами в вопросе о том, в какое именно будущее России откроет дверь этот ключ. Для первых, что вполне логично, сильная экономика укрепила бы власть большевиков, в то время как американцы видели в ней возможность вывести Россию из большевизма.

Но как насчет самого Герберта Гувера, директора АРА? Во многих отношениях Гувер разделял энтузиазм своих критиков по поводу экономического развития – с одной примечательной оговоркой. Гувер признавал важность расширенной экономической помощи, но (отказывая своим сотрудникам) не хотел предоставлять такую помощь большевикам. В своем ответе на просьбу Горького в августе 1921 года Гувер признал необходимость «восстановления транспортной сети, сельского хозяйства [и] промышленности», но настаивал на том, что они требовали «мер, выходящих за рамки благотворительности». Когда АРА начала сворачивать свою помощь, Гувер вновь заговорил о необходимости реконструкции: «Что нужно России, так это экономическая реконструкция, восстановление производительности», – написал он в одном широко распространенном письме[257]. Но любые такие действия, настаивал Гувер, следует отложить до окончания большевистского правления; как он деликатно выразился в меморандуме госсекретарю, реконструкция может состояться, только «когда наступит подходящий момент». В отличие от многих своих критиков (Хиббена, Робинса и Уордвелла в том числе) или некоторых экспертов из его организации (Хаскелла, Хатчинсона, Гудрича и Голдера), Гувер настаивал на том, что экономические перспективы России зависят от ее политической судьбы. Отказавшись от какой-либо существенной поддержки большевиков, он предложил только экстренную помощь. Однако даже эта продовольственная помощь, как он позже признал, «помогла советскому режиму наладить дела»[258].