Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Напряженность между экономическим и политическим пониманием России сохранится и в 1920-е годы, когда новая группа экспертов попытается объяснить возникновение Советского Союза и последствия этого. Линкольн Хатчинсон, размышляя о первом десятилетии существования СССР, признал «катастрофу, [принесенную] толпам людей», но также высоко оценил «общий уровень благополучия масс». Эта точка зрения станет более популярной среди американских экспертов позже, в 1920-е годы. Фрэнк Голдер, например, оставался оптимистом в отношении будущего России: «…крестьяне и рабочие будут быстро размножаться, – предсказывал он, – и <…> земля принесет изобилие». Что же тогда американцам делать с Россией? К 1924 году Голдер перешел из шумного мира политики и благотворительной деятельности в тихий библиотечный кабинет. Призывая новое поколение экспертов посвятить себя изучению России, он возлагал надежды на интеллектуальное взаимодействие с этой страной. Эксперты с «необходимой подготовкой, открытостью и широким видением», по мнению Голдера, могли бы найти новые решения русского вопроса[264]. Именно эти эксперты и их решения ознаменовали собой новый американский подход к России.

Часть III МОДЕРНИЗИРУЮЩАЯСЯ РОССИЯ, ОТСТАЛЫЕ РУССКИЕ

Глава 7 Новое общество, новые ученые

С приходом к власти большевиков комментарии американцев о России расширились как по количеству, так и по спектру мнений. Новый режим в России в столь сильной степени вызывал как отвращение, так и восхищение, что эти чувства намного превосходили масштабы различных американских взглядов в поддержку или против царской России. Окончание военных действий в Европе в ноябре 1918 года вскоре привело к войне дома, в Соединенных Штатах. В 1919 году по США прокатилась волна крупных забастовок, насилия на почве расизма и амбициозных (хотя и неосуществленных) мечтаний о революции. Превосходящие силы, выступившие против радикальных перемен, изображали каждого, кто хоть немного был против статус-кво, большевиком. Все ресурсы государственной власти боролись с радикализмом, особенно связанным (даже отдаленно) с большевизмом, усиленно подавляя революционные настроения. Генеральный прокурор А. Митчелл Палмер возглавлял нападки на «большевиков» и иммигрантов, обычно приравнивая их друг к другу[265]. Даже в 1920 году, после отлива антисоветской волны, значительная часть американского общественного мнения, судя по публикациям, оставалась резко настроена против большевизма в России и Соединенных Штатах. Однако в то же время большевистская революция вдохновила радикалов, как новых, так и давнишних. Например, И. А. Гурвич, как и многие другие, сохранял верность марксизму, помогая переводить «Капитал» на идиш, но отвергал большевизм. Это вызвало некоторую напряженность в семье; его сын Николай помог вывести левых из Социалистической партии Америки в Ленинскую коммунистическую партию. Этот первоначальный раскол был предвестником того, что в американском радикализме на протяжении десятилетий будет доминировать фракционный политический процесс[266]. Богема Гринвич-Виллидж прославляла революционную культуру, в то время как давний лидер социалистов Юджин Дебс хвастался, что он большевик «с головы до пят»[267].

Повышенное внимание к России в Америке после Первой мировой войны также повлияло на изучение России американцами, хотя и неожиданным образом. Подобно Фрэнку Голдеру, который удалился из шумной политической сферы в тихие уголки библиотеки, эксперты по России искали убежища в научных идеалах и научных идиллиях. Чтобы защититься от обвинений в ангажированности в этот момент повышенного страха по политическим причинам, ученые-русисты обратились к ключевым понятиям общественных наук 1920-х годов – объективности, научности и пользы[268]. Область русистики стала более профессиональной благодаря взаимному обогащению общественных наук и охвату новых институтов.

Ученые и наблюдатели, проявляющие большой интерес к России, приблизились к основному направлению общественных наук 1920-х годов. Социолог Джером Дэвис и политолог Сэмюэль Харпер – они оба писали о России до того, как в 1917 году большевики захватили власть, – в своем анализе России непосредственно опирались на основные направления своих дисциплин. Американских социологов к изучению событий в России привела дополнительная тенденция. Социологи, особенно склонные к реформам, изучали формирующийся Советский Союз в поисках уроков, которые он мог бы преподать Соединенным Штатам. Пол Дуглас (Чикагский университет) и Эми Хьюз (Колледж Маунт-Холиок) исследовали Советский Союз в качестве примера для своих социологических работ – этому направлению следовали многие другие ученые в конце 1920-х и начале 1930-х годов.