Моё пост-имаго

Через неделю старый адвокат вернулся. Я ждал его больше, чем праздника Нового года, единственного дня, когда меня освобождали от учебы на целых два часа. Прежде чем зайти в отцовский кабинет, старик подошел ко мне в коридоре и вручил крошечную книгу в зеленом переплете. Она так и называлась: «Маленькая книга о бабочках». Это было мое первое учебное пособие, связанное с чешуекрылыми, и, скажу вам, я выучил его наизусть…

Лет с одиннадцати меня стали выпускать. При каждой возможности, когда я куда-то выходил с няней, я выискивал взглядом бабочек, запоминал их, а после пытался выяснить, как они называются. И так, благодаря этим бабочкам, оставшаяся часть моего детства прошла довольно сносно.

Родители хотели, чтобы я пошел по стопам деда – стал военным аэронавтом, и решили, что мне следует поступить в Академию аэронавтики Райтломм. Не уверен, что они задумывались о моей карьере, ведь на тот момент воздушный флот Габена представлял собой весьма жалкое зрелище: большинство боевых и экспедиционных дирижаблей времен колониальных войн ржавели на пустыре за городом, служба на Военно-воздушном флоте давно утратила былой престиж, но меня волновало лишь то, что я наконец смог освободиться от гнета родителей, домашних учителей и нянь-надсмотрщиц.

Учась в академии, я не забывал о бабочках. Читал книги, изучал чешуекрылых и мог уже не скрывать свой к ним интерес. Когда выдавались выходные, я брал бинокль, ходил в парк или выезжал за город в поисках этих прелестных созданий. Мне было достаточно их увидеть, зарисовать, сравнить с каталогом. Разумеется, тогда меня еще не заботили никакие исследования и открытия – я просто этим жил и был рад тому, что никто меня не накажет всего лишь за то, что мне нравятся бабочки.

Ближе к концу моего обучения в городе произошло громкое событие. Из дальней экспедиции вернулся почетный член Габенского научного общества Пыльного моря, профессор Гиблинг, звезда кафедры. Он привез в Габен несколько до того неизвестных науке бабочек, сделал несколько новых открытий. Выставка должна была пройти прямо в научном обществе, о ней писали в газетах, а в то время многие интересовались наукой – не то что сейчас. Разумеется, я не мог туда не прийти.

Профессор Гиблинг предстал для меня великолепным джентльменом-ученым. Он посетил Небесные острова над Вельветовым морем и представил сообществу сизую женевку, лазурницу Креппа и бурого махаона. Гвоздем программы на выставке была штормовка Рели, бабочка, чьи крылышки будто сплетены из крошечных живых молний. Подобное зрелище не так часто увидишь… Тогда эти бабочки произвели фурор, это теперь о них знают буквально все… Вы не знаете? Что ж, досадно…

После выставки я подошел к профессору и представился, рассказал ему о своей любви к чешуекрылым. Генри Гиблинг оказался весьма открытым человеком, простым и добродушным. Профессор провел мне экскурсию по кафедре, показал эксикаторную комнату, гигантского ржавого мотта, позволил поприсутствовать на лекции (тогда Ржавый зал был полон народу – не протолкнуться, это сейчас он пустует).

Мы с профессором стали переписываться, поддерживали общение лично – в свободное от учебы время я старался встретиться с ним. Мы беседовали о бабочках, он рассказывал о дальних странах и об опасностях, которые его подстерегали во время экспедиций. Мы говорили часами, засиживаясь порой до позднего вечера. В один из таких вечеров я и узнал о Черном Мотыльке из джунглей Кейкута. Профессор Гиблинг назвал его последним великим открытием в мире чешуекрылых.

То, о чем рассказал профессор, поразило меня до глубины души – еще бы, ведь бабочка эта, по его словам, обладала невероятными способностями, которые иначе как фантастическими и не назвать. Профессор показал мне фотокарточки, сделанные в разное время и в разных местах: в поселении туземцев, на нехоженой тропе, в горах, в глубине джунглей. На всех этих фотокарточках было кое-что общее, а именно некий символ – две дуги, раскрытые наружу, с крестовиной меж ними и двумя точками по центру каждой дуги. Вырезанный на дереве, нарисованный на земле, на стене пещеры, на костях мертвеца, он навевал мысли о чем-то древнем и диком, потустороннем. Профессор сказал, что этим символом – знаком Купу-купу – местные племена обозначают присутствие жуткого духа, который обретает форму Черного Мотылька. Он был уверен, что знак Купу-купу – тот самый след, по которому можно найти бабочку.

Профессор Гиблинг признался, что давно мечтает отыскать Черного Мотылька, и этой своей мечтой, той страстью, которая звучала в каждом его слове, он заразил и меня.