Моё пост-имаго

– Он сидит в карцере в Хайд. Никто его не видел годами, прочие заключенные и вовсе не имеют о нем ни малейшего представления. Но мне удалось разговорить бывшего надзирателя: он подтвердил, что интересующая нас личность действительно там. Все вами описанные симптомы присутствуют. Этот сумасшедший твердит, что у него украли жизнь, украли его память, что якобы годами он ходил на службу, но при этом он не может ответить, что это за служба такая.

– Хайд? Вы уверены?

Мистер Граймль хмыкнул и осторожно, чтобы не нарушить свою маскировку, за газетой протянул соседу по скамейке мятый конверт, пухлый из-за обилия в нем бумаг.

– Здесь всё, – сказал он и, когда мистер Блохх спрятал конверт в карман пальто, перевернул очередную страницу газеты. – Весь мой след: бумажный и действительный – я все записал.

– Хорошая работа, мистер Граймль.

– Меня волнует, как вы до него собираетесь добраться. В карцеры Хайд невозможно попасть. Они охраняются лучше, чем банковское хранилище Ригсбергов.

Мистер Блохх несколько помедлил с ответом:

– У меня есть человек на эту роль.

– У вас всегда есть какой-нибудь человек на какую-нибудь роль, – прокомментировал мистер Граймль.

Мистер Блохх ничего на это не ответил. Он снова поглядел на свои часы и, улучив момент, вдруг нажал на небольшую кнопку, останавливающую ход стрелок.

В этот миг с аэробакенов и столбов на площади завыла штормовая тревога. Движение на проезжей части на мгновение как по команде остановилось, пешеходы застыли, подняли головы и, не сговариваясь, нахмурились, но уже в следующую секунду все вернулось на круги своя, лишь туман поднялся еще на пару дюймов, но теперь это был уже не просто туман – это был предвестник скорого шквала. Второго за одну только эту неделю.

– Как вы это делаете, хотел бы я знать, – пробурчал частный сыщик, но вместо ответа мистер Блохх сказал:

– Все произойдет сегодня. Будьте готовы, Граймль. Фиш сделает свою часть, вы должны выполнить свою. Не подведите меня.

После чего встал и, не прощаясь, двинулся к мостовой. Мистер Граймль покачал головой, сложил газету и отправился обратно, в сторону своей крошечной конторки возле редакции газеты «Сплетня».

Мистер Блохх тем временем замер на бордюре, поднял высоко над головой правую руку и принялся раз за разом, словно сигнализируя кому-то, распрямлять пальцы: пять… пять… четыре… два… четыре… один… три… пять… один… один…

После чего он как ни в чем не бывало опустил руку, дождался, когда из потока экипажей отделится небольшой черный «Трудс» и подкатит к нему. Боковой фонарь на экипаже пару раз мигнул, дверь открылась, и мистер Блохх забрался внутрь.

Как только он оказался в экипаже, «Трудс» тронулся и покатил в сторону улицы Бремроук.

– Я вижу, вы чем-то сильно возмущены, мадам, – сказал мистер Блохх, пряча часы в жилетный кармашек.

На сиденье напротив застыла холодная статуя в черном, будто бы траурном, платье. На голове ее была шляпка с перьями и торчащими кверху двумя острыми шляпными булавками. Бледное лицо со впалыми щеками и тонкими губами этой женщины являло собой саму суть строгости, и мистер Блохх, как бы парадоксально это ни было, ощутил, что его сейчас начнут воспитывать, хуже того – наказывать за что-то.

– У меня есть право быть возмущенной, мистер Блохх, – сказала женщина. – Я наняла вас, чтобы вы разрешили мое затруднение, но, насколько я поняла, вы слишком заняты другими делами.

Мистер Блохх улыбнулся под своим шарфом.

– Мадам, спешу уверить вас, что ваше дело занимает все мои мысли. Я как раз только что встречался с исполнителем ключевой роли в нем.

– Неужели?

– Нам остается лишь ждать. Я ведь говорил, что ваше дело требует особого подхода, выдержки и терпения. Оно из разряда самоисполняющихся, но на то, чтобы оно… – Он протянул: – Самоисполнилось, нужно время. Рычаги, заводящие маятники, дернуть просто, но эти маятники должны раскачаться с достаточной силой, чтобы зацепить нужные нам крючки, а те, в свою очередь, потянут цепи и…

– Маятники, крючки, цепи! Я не понимаю всей этой вашей машинерии!

– Уверен, это не так и вы все понимаете. Вы очень умная женщина, миссис Четвин, иначе вы бы не работали там, где работаете.

– Но дело никуда не движется!

– Вы заблуждаетесь, миссис Четвин, – сказал мистер Блохх. – Неужели вы назначили эту встречу, потому что усомнились во мне и в моих методах? Вы ведь помните, о чем мы говорили? Терпение, миссис Четвин. Терпение и хладнокровие. Это очень сложные планы. Если вы не хотите, чтобы вас заподозрили, вы должны быть очень осторожны.

– Я помню, – произнесла миссис Четвин таким тоном, каким уместнее было бы сказать: «Чтоб ты сдох и тебя собаки жрали». – Я не за этим назначила встречу, мистер Блохх. Мне пришло извещение.

Мистер Блохх, каким бы бесстрастным он ни казался, все же чуть подался вперед. Слова собеседницы взволновали и обрадовали его. Наконец-то!

Миссис Четвин угрюмо продолжала:

– У вас меньше недели, мистер Блохх. Если за это время вы не успеете передать мне вашу Вещь, то я отправлюсь без нее, вы понимаете это?