Моё пост-имаго

Гильдия адвокатов представляла собой довольно внушительную силу в Тремпл-Толл, в ней состояло не менее трех дюжин жеманных высокомерных личностей, которых не запугать, которые сами кого хочешь запугают. Это были известные мастера вертеть на палочке законы и жонглировать ими с ловкостью цирковых клоунов – в собственную пользу, разумеется. При этом каждый из адвокатов будто считал своим долгом обвести вокруг пальца пару-тройку констеблей и сержантом закусить (и все это до обеда). Полицейских можно было понять: представьте, что вы сидите за столиком в ресторане, едите чудесный ростбиф, а какая-то тварь в белых перчатках, обернувшись мерзкой сороконожкой, хватает ваш ростбиф и тащит его прочь, выставляя вас посмешищем. Хуже всего для констеблей было даже не то, что эти законники крали их трофеи (различных арестованных), а то, что на них практически не было управы: адвокатишку не арестуешь, в застенок не швырнешь, дубинкой не отделаешь, с ним не работают угрозы – еще чего доброго пойдет и нажалуется господину судье. А тогда бед не оберешься. И что тут поделаешь, когда упомянутые типы просто заходят в Дом-с-синей-крышей как к себе домой, с пренебрежением раздают приказы, а потом с таким же гордым видом удаляются, прихватив с собой добычу и записав очередного несчастного констебля в свой список униженных и побежденных. Хорошо еще, что нанять адвоката могут лишь единицы, иначе «служить и защищать» в этом городе было бы просто невозможно!

В данном случае констебль Хоппер гневался, разумеется, не на всю «адвокатскую шайку» в целом, а на конкретного ее представителя, обладателя воскового лица и вялой шеи, мистера Водянистые Глаза, явившегося с утра пораньше в Дом-с-синей-крышей вымогать (иначе это и не назовешь), чтобы отпустили честно и справедливо арестованного бабочника Келпи.

Хоппер продолжал негодовать:

– Ублюдок доктор! Это все он, не иначе! Подослал этого… как его…

– Мистера Бемброка, эсквайра, – подсказал напарник.

– Да! Подослал этого мистера Бемброка, эсквайра!

Бэнкс и Хоппер стояли в узеньком переулке Браммс, который еще называли Шепотным переулком, так как именно здесь служащие Дома-с-синей-крышей порой встречались со своими доносчиками. А что, местечко удобное: фонари не горят, выходит сюда лишь одно окно, да и за тем обретается глухая и слепая старуха, тут даже коты не водятся. В Шепотном переулке всегда мертвенно-тихо, всегда уютный для ведения неприглядных дел полумрак. Забрести сюда по ошибке может разве что бродяга, который не в ладах с головой и который вдруг решил попасться кое-кому под горячую руку…

Где-то неподалеку со столба выла штормовая тревога, приглушенно выл упомянутый бродяга. А Хоппер топал ножищами в бессильной ярости, как ребенок, у которого забрали игрушку.

Толстяк Бэнкс, в свою очередь, что удивительно, негодование напарника не разделял.

– Уймись, Хоппер. – Констебль уселся на выброшенный кем-то стул, влажное сиденье которого тут же под ним чавкнуло. – Пока ничто не кончено. Мы еще добудем наше повышение.

– Каким это, спрашивается, образом? – рявкнул Хоппер. – Через пару часов Келпи окажется на свободе. Упорхнула наша птичка…

– Еще нет, – заявил Бэнкс важно.

– Почему ты так спокоен? Почему ты улыбаешься, Бэнкс?

– Все идет как задумано.

– Как задумано?

– Келпи все равно скоро бы вышвырнули обратно на улицу, – сообщил толстый констебль. – И без вмешательства этого законника. Я бы сам его выпустил.

Хоппер не поверил своим ушам.

– Ты? Выпустил бы?

– Именно, – усмехнулся Бэнкс. – Это дело не такое простое, каким кажется.

Хоппер досадливо подвигал челюстью.

– То есть ты думаешь, что Келпи и правда не наш убийца?

– Конечно. Я так с самого начала думал.

Хоппер выглядел так, словно его как следует прихлопнули по голове парой десятков пыльных мешков. Может, даже не пустых.

– Но… постой… я не… не понимаю. Шнырр ведь говорил…

– Ничего конкретного он не сказал, а вместо этого выдал кучу домыслов, чтобы получить вознаграждение. Но то, что мы услышали в ГНОПМ перед арестом Келпи, нельзя просто взять и проигнорировать. Было непохоже, чтобы бабочник врал доктору. Тот схватил его за горло – тут не сильно-то повыкручиваешься: можно и шейку скрутить.

– Но я думал…

– Ты вообще видел этого коротышку? – презрительно бросил Бэнкс. – Этого тюфяка и рохлю? Кого он смог бы убить?! Разве что парочку тарелок пудинга, да и то, скорее всего, они победили бы его несварением.

– Гм. – Хоппер почесал квадратный подбородок.

Бэнкс продолжал:

– Если бы Келпи отправился в Хайд, а убийства продолжились бы, нам ни за что не дали бы новенькие самокаты. Понимаешь это, Хоппер?

Хоппер мрачно кивнул: уж это он понимал.

– Вот я и подумал, – продолжил Бэнкс, – что завязнувший в этой истории по самые уши Келпи выведет нас на тех самых типов в черном, о которых говорил Шнырр, а еще… – он сделал выразительную паузу, – поможет пристрелить проклятую тварь. Знаешь, что мы сделаем?