Моё пост-имаго

Глаза Хоппера зажглись, как семафоры. Он распахнул рот и побагровел. Догадка вот-вот готова была его посетить. Он, кажется, уже… уже почти-почти понимал, что… а-а-а… Нет! Констебль захлопнул рот и нахмурился. Он так и не понял, что задумал его напарник.

Бэнкс, глядя на него, утомленно вздохнул и пояснил:

– Мы проведем «н. н.», конечно же.

– «Н. н.», точно!

Судя по лицу Хоппера, расшифровал служебное сокращение он как-то по-своему. В то время как толстяк подразумевал «негласное наблюдение», громила думал о «навязчивых носках» и недоумевал, каким это они, спрашивается, боком относятся к их делу.

– Мы проведем «н. н.» – и сразу все станет ясно, – тем не менее важно добавил Хоппер. – И как я сам об этом не подумал?

Бэнкс веско заметил:

– Ну, ты ведь до последнего был убежден, что Келпи и есть наш убийца.

– Ну, не то чтобы… – пошел на попятную Хоппер. – Я просто… э-э-э… рассматривал варианты. Но если вдуматься, он действительно не слишком-то похож на одного из наших обычных супчиков.

– Да, наши обычные супчики не такие наваристые и…

Неподалеку в тумане раздалось шарканье башмаков, и Бэнкс замолчал. К ним кто-то приближался. Приближался, немелодично насвистывая.

– О, господа хорошие! – сказал этот кто-то, и из тумана выплыла покрытая оспинами мерзкая улыбка. – Мое почтение!

Походочкой вразвалку к констеблям подошел Шнырр Шнорринг.

– О, вы кого-то лупите?! – с восторгом воскликнул он и склонился над человеком, стонущим в грязи. – Хе! Да это же Отсталый Друберт! Позвольте, я ему тоже как следует пару раз наподдам! Кто ж упустит шанс пнуть Отсталого Друберта.

Друберт действительно слыл отсталым: ему было около тридцати лет, но при этом он обладал разумом восьмилетнего ребенка – говорят, его никогда не просыхавшие родители били его по голове, и это сыграло свою роль. Друберта в Саквояжне знали многие. Его вечно открытый слюнявый рот и отсутствующий взгляд не могли не привлекать как внимание, так и насмешки. Он бродяжничал, порой вылавливал из канала мертвецов и оттаскивал их в морг. Разумеется, подобного рода услуги были неоплачиваемыми, но доктор Горрин жалел Отсталого Друберта и втихаря выдавал ему за каждый труп по три фунтовые пуговицы. Друберта частенько били на улице, пользуясь тем, что он не может дать сдачи.

– Ты сможешь его пнуть, – сказал Бэнкс, – только если твои сведения окажутся полезными. Ты понял, Шнырр?

Услышав собственное прозвище, доносчик в очередной раз скривился, но тут же улыбнулся Бэнксу и Хопперу и в предвкушении потер руки.

– О, вам понравятся мои сведения! Можете мне поверить! Я уж расстарался, чтобы угодить моим любимым господам констеблям!

– Ближе к делу, Шнырр!

– Да-да! – покивал доносчик. – Как и было велено, я проследил за мальчишкой.

– Почему за мальчишкой? – не понял Хоппер. – И когда, спрашивается, ты ему это велел, Бэнкс?

– Когда ты выбивал долг из кондитера Плюмма, – пояснил Бэнкс. – Помнишь, ты еще говорил, что от него в воздух поднималась мука, как пыль от подушки.

– Помню: Мучной Плюмм. Но почему ты велел Шнырру следить за мальчишкой, а не за доктором?

– У меня есть подозрение, – сказал Бэнкс, – что мальчишка не так-то прост. Странный он какой-то. Ходит постоянно за доктором. Молчит почти все время. А когда не молчит, огрызается – наглый до жути. Ты часто видел, чтобы детям дозволялось совать нос во взрослые дела? Я уж молчу о полицейских расследованиях. Думаю, из этих двоих он – главный.

– Гм.

– Так что, Шнырр? – Бэнкс поглядел на доносчика. – Подтвердились мои подозрения?

– Я не вполне уверен, – ответил Шнырр Шнорринг. – Но мальчишка и правда занят очень странными делами. Совсем недетскими, если вы понимаете, о чем я толкую.

– Мы как раз таки не понимаем, о чем ты толкуешь, поэтому и спрашиваем.

– Да, поживее, Шнырр! – добавил Хоппер. – Ты испытываешь наше терпение.

Шнырр Шнорринг запахнул пальто и сунул руки в карманы. Меньше всего на свете он хотел испытывать терпение этих господ.

– Мальчишка заходил в стекольную мастерскую «Френн и Тоуард», что на улице Визгляков. Вышел он оттуда с каким-то большим приспособлением. Он вез его на тележке, и оно было накрыто полотнищем. Я не смог разглядеть, что там, но, когда тележка наткнулась на кочку, звякнуло стекло. Мальчишка отвез эту штуковину к себе домой, в переулок Трокар, а потом отправился бродить по закоулкам возле Чемоданной площади, встречался там с различными отвратными личностями из местных, говорил с ними и отправлялся дальше. Я узнал у одного из них, что было нужно мальчишке. Так вот: он ищет чернокожего человека. Туземца по имени…

– Вамба, – вставил Бэнкс.

– О, вы знаете о нем?

– Ты не так уж и много выяснил, – вместо ответа проворчал толстый констебль.

– Ты мог бы постараться и получше, – подтвердил его напарник.

– Я… я… думал о том, чтобы загнать мальчишку в какую-то подворотню и выпытать, выбить у него, что он задумал…

– Что же тебе помешало?

– Я узнал кое-что. Мальчишка находится под защитой… – Шнырр Шнорринг на мгновение испуганно замолчал, – под защитой мистера Киттона.

– Что? – громыхнул Хоппер. – А он еще каким боком к этому делу относится?