Мое темнейшество

И тут умертвие прыгнуло на меня, взрыв ботинками дерн. Тот разлетелся грязными комьями, а я видел перед собой лишь черные провалы глаз, которые за удар сердца налились первозданной тьмой.

Зловонное дыхание живого трупа ударило мне в нос, но я в последний миг сумел уйти в сторону, в прыжке оттолкнулся от одного из надгробий. Мое тело оказалось на миг почти параллельным земле. Так что я пронесся под брюхом твари, вспоров то кинжалом.

Дохляк взвыл, прокатился по земле и… встал. После удара заговоренной сталью встал. Гад высокоуровневый. Кого послабее бы такой удар упокоил.

Кажется, совет мэтра не связываться с подобными тварями был не просто мудрым, а очень мудрым…

– Идиот! – нелестно оценил я сам себя.

Интересно, за что мне такое везение от госпожи Судьбы? Н-на тебе, Дирк, нежить, причем не абы какую, а прямо-таки элитную. Мало того что неубиваемую, так еще и социально активную. Вот как со мной пообщаться хочет. Внутрижелудочно.

Умертвие, готовясь к новому прыжку, согласно рыкнуло, мол, да, ты, дорогой некромант, еще какой идиот. И вкусный…

А я же лихорадочно просчитывал варианты спасения, и… Их было не особо много. Целый один. Хотя с учетом полупустого резерва даже не один, а половинка от цельного… но, как говорится, кто не рискует, тот в гробу бытует. Так что…

Ритуальный кинжал свистнул в воздухе, вписавшись ровнехонько нежити меж глазниц. Та покачнулась, но упасть и не подумала. Лишь замотала башкой и, взявшись за рукоять, шипя, начала вытаскивать из черепушки клинок.

Заговоренный металл обжигал мертвые пальцы, но было ясно: дохляк скоро избавится от оружия. Через пару мгновений.

Это всего дюжина ударов сердца. Но за это время я должен был сплести заклинание. Причем даже не классического упокоения. На него надежды уже не было. А вот на магию боевиков – да! И я успел! Ровно за миг до того, как тварь рванула на меня, я выбросил руку с атакующими чарами.

Я влил всю магию, что была в резерве. Так что сил на что-то еще точно бы не осталось. Заклинание молнией врезалось в рукоять ритуального кинжала, прошло по острию внутрь мертвого тела и ударило в нежить.

Миг ничего не происходило. На кладбище опустилась мертвая тишина, и… умертвие покачнулось, его тело начало осыпаться, как песок, возвращаясь в землю, из которой оно пришло. Я смотрел, как дохляк исчезает, и в этот момент почувствовал, как напряжение покидает меня, оставляя лишь тишину ночи.

Я сглотнул, глядя на ритуальный кинжал. Закопченный, исходивший дымом, но целый… я обернул руку рукавом и поднял клинок. Ладонь обдало жаром даже через слои ткани.

Я привалился спиной к ближайшему надгробию, оглядываясь вокруг. Руки подрагивали. Ноги едва держали. Так что понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.

Кладбище снова стало тихим, как и прежде. Хотелось просто с чувством выполненного долга покинуть погост, но… надлежало прибрать за собой. Так что я подошел к оброненной лопате и взял ее, чтобы встретить утро, махая заступом и ровняя могилы.

Вернулся я к себе уже на заре. На столе все так же стоял пирог, но есть его уже не было никаких сил. Так что я просто рухнул спать, а проснулся от голосов.

Оторвал голову от подушки и увидел приоткрытую входную дверь. Похоже, на пороге домика спорили. Причем отчаянно и шепотом, который то и дело переходил в крик, но потом слышался шик, и голоса снова стихали. Ненадолго.

– А я вам говорю, не будите преподобного! Умаялся он! Всю ночь панихиду на кладбище служил! – раздалось с улицы.

Знакомо так раздалось. Неужели это Майлика? Она-то что тут забыла? А старушка между тем, отчитывая кого-то, ярилась:

– Богов бы постыдилась, Заринка! Поднимать человека, который только-только лег!

– Дык хоронить же отца Карфия надо… – возразил старухе звонкий девичий голосок.

– А мы и похороним! – воодушевилась бабулька. – Сами. Дирк наш преподобный его ж вчера как полагается отпел… А могилы мужики наши и сами выкопают.

– Не положено так… Не по порядку заведенному, – пробасил кто-то не столь уверенно…

– Положено все, что в гробу лежит. А касательно порядка – прежний отче был человеком порядочным! Так что нечего тут! Дайте новому светлейшему отдохнуть. А то он так, радея о нас, и преставиться может…

– Да, бабка Майлика права, – вдруг поддержал старуху… смутно знакомый мужской голос. – Светлейший Дирк сначала мою жену и сына у богов отмолил, потом кладбище святил. Не будем его трогать!

– А как же заупокойную прочесть… – уже робко поинтересовался кто-то еще.

– Так все молитвы светлейший еще вчера сотворил над гробом отца Карфия! – отозвался звонкий мальчишеский голос. – Как все ушли. Так и начал…

Вот уж бы не подумал, что у меня, некроманта, найдутся такие заступнички. Еще и сон будут оберегать… Впрочем, не очень-то у них получалось. Толпа шумела, и я понимал: надо выходить и закапывать. Сначала зелье в глаза, которые после эликсира ночного зрения при дневном свете жгло, а потом и отца Карфия в могилу.

Я уже было собрался с силами, чтобы оторвать голову от подушки, когда заговорил начальник стражи: повелел собраться всем после полудня и дать новому патеру выспаться.