Мое темнейшество

А все потому, что нынешняя сутана больше всего напоминала шубу шмеля. Здоровенного такого, отъевшегося и матерого… Видимо, швея там, где не смогла заштопать дыры, просто поставила латки… И чтобы те были хоть как-то симметричны, пустила желтую ткань полосами…

А еще, видимо посчитав, что дуоколор будет смотреться не так эффектно, как два оттенка и вышивка, мать служки украсила сутану еще затейливым узором: колосками и цветочками. На черном фоне они были желтыми, а на желтом – черными. Вот такой шмель, больной ветрянкой.

Но делать нечего, пришлось облачаться в то, что принес парнишка.

На удивление, в плечах не жало и длина была соответствующая: не волочилась и не оголяла голени. Так что, если закрыть глаза (во всех смыслах этого слова) на то, как выглядела сутана, она была вполне сносной.

Потому, лишь вздохнув, я достал свой листок с конспектом. Как говорил один мой знакомый адепт о защите выпускной работы: одна лучина времени – и вы дипломированный специалист. С патерами, наверное, та же история: одна месса – и вы преподобный. Ну даже если нет – может, вышние все же парочку грехов спишут…

Малой вопросительно взглянул на меня: можно ли начинать? Кивнул ему, что да. От мессы, как и от смерти, не скрыться…

Служка тут же застучал пятками по полу и побежал к дверям. Распахнув массивные дубовые створки, он проорал с порога:

– Можно!

Толпа, которая уже собралась у дверей храма, поначалу робким ручейком, а потом и бурным потоком влилась в зал, под своды храма. Люди рассаживались на скамьи, перешептывались, я же стоял и наблюдал за приоткрытой боковой дверью, что вела в ризницу, за происходящим.

Первые ряды заняли почетные матроны и не менее досточтимые господа. Был среди них и бургомистр с женой. Рядом с той сидел какой-то пузан в едва сходившемся на животе, шитом золотой нитью бархатном сюртуке.

Чуть дальше разместились стражи, а потом уже и горожане среднего, так сказать, возраста и достатка. А на галерке – молодежь. А ребятня… та была везде: и на коленях у родителей, и под лавками, и подпирала стены, подпихивая друг друга локтями…

Все ждали меня, а я – служку. Когда тот появился, пришлось признаться кучерявому:

– Знаешь, мне что-то сегодня нехорошо… Если что, подсказывай.

– Да вы не переживайте! – махнув рукой, отозвался малец. – Вы хоть как прочитайте. Главное, говорите от чистого сердца…

Судя по интонации и одухотворенному взгляду, последние слова парень явно откуда-то цитировал.

– А что мне сейчас делать? – уточнил я. Все же меня интересовали не возвышенные эпиграфы, а приземленная практика.

Благо малец это понял и уже по-деловому ответил:

– Идите к алтарю и встаньте рядом с ним.

Я так и сделал. Правда, когда облокотился о его край, малец прошипел из боковой двери:

– Другой рядом. По центру.

Пришлось пододвинуться. А затем служка, точно юнга на корабле, начал жестикулировать: как поднять руки, взмахнуть или как опустить.

Я, наблюдая за парнишкой краем глаза, повторял, а толпа сначала синхронно встала со своих скамеек, потом склонила головы в молитвенном жесте, а затем и села. «Загрузи меня тролль, я точно дирижер», – промелькнуло в голове. А после стало не до наблюдений: наступило самое сложное – речь. Начал я по заготовленному.

– Дорогие братья и сестры, я рад приветствовать вас в этом святом месте, где мы собрались, чтобы разделить утреннюю мессу. Пусть этот день принесет каждому из нас мир и благодать…

Голос мой разносился по храму, окутанному мягким светом утреннего солнца. Его лучи, пробиваясь сквозь витражи, наполняли пространство яркими красками. Высокие своды, которые, кажется, устремлялись в небеса, напоминая нам о величии и бесконечности могущества богов. Тихий шепот молитв, раздающийся по залу, сливался с мелодией органа и шепотом сплетниц.

– Не стоит, Матильда, нам привыкать к новенькому, – вещала своей соседке одна старушенция с первого ряда, в белом накрахмаленном чепце. – Очень уж он старательный. Такие долго не задерживаются. Либо в столице в синод попадет, либо помрет от усердия, надорвавшись…

Краем уха услышав это заявление, едва не поперхнулся. Но тьма миловала, и я продолжил:

– Сегодня я хочу поговорить с вами о важности веры в нашей жизни. Вера – это не просто убеждение, это сила, которая движет нами в трудные времена. Она как свет маяка, который ведет нас через бурю, направляя к безопасной гавани. Вера помогает нам находить ответы на самые сложные вопросы и дает нам надежду, когда кажется, что все потеряно.

– А я вот намедни ключ от калитки потерял… – донесся с пятого ряда оглушительно громкий шепот, какой бывает лишь у тугих на ухо.

– Совесть ты потерял, Бартор, преподобного перебивать! – тут же, пихнув локтем растеряшу, пробасил другой мужик, напоминавший медведя: столь он был широк и волосат.

– Да я ничё, только к слову сказал, – оправдываясь, так же шепотом на весь храм отозвался первый детина.

Но и это я проигнорировал и, подглядывая в листок, продолжил: