Мой бедный ангел (СИ)

Происходящее понемногу стало проясняться. Вопреки своим же ожиданиям, он каким-то чудом умудрился выжить, только вот пока не был уверен, что эта новость его радует. Куда больше его волновал другой вопрос.

— Неделю назад здесь была казнь… — еле просипел он.

— Вы про девушку, что обвинили в измене государству? — тихо переспросил монах, — удивительное божье чудо в страстную пятницу… веревка оборвалась в последний момент. Похоже, господь решил помиловать ее душу.

Майкл судорожно выдохнул и закрыл глаза.

— Она жива? — еле слышно спросил он.

— Бог не велит казнить осужденного дважды, — улыбнулся мужчина, — не знаю, где она теперь, но девушку освободили сразу после свершения правосудия.

После паузы, он добавил.

— Когда вам станет получше, с вами хотел бы поговорить отец-настоятель, — тихо добавил священник, — по правде говоря, мы были сильно удивлены, когда нашли вас на балюстраде в таком состоянии.

Лэнгдон ничего не сказал в ответ.

— Отдыхайте, набирайтесь сил, — напоследок сказал мужчина, вставая с места, — да поможет вам бог.

Когда дверь за монахом закрылась, Майкл медленно обернулся, глядя в сторону распятия.

— Спасибо, — шепотом сказал он, чувствуя, как из уголка глаза скатилась слеза.

…

После неудачной казни Мэллори, разумеется, никто уже не позволил ей вернуться в Букингемский дворец, несмотря на формальное помилование.

Однако, девушку согласилась на время приютить ее старая подруга Сара с мужем. Сара к тому моменту уже носила под сердцем ребенка, а потому, заботиться еще и подруге, ей было физически трудно, о чем Мэллори прекрасно понимала.

Девушка не знала, был ли обрыв веревки случайностью, или же, этому поспособствовало что-то извне… Так или иначе, Майкла Лэнгдона со дня встречи с виселицей, она больше не видела, и не знала, что с ним происходит сейчас. Если бы он сам приложил руку к ее спасению, вряд ли бы оставил ее валяться у эшафота, пока вокруг нее бушевала разъяренная толпа, которая требовала крови и зрелищ.

Прошло уже три недели, но Лэнгдон не пытался ее найти и исходя из этого, Мэллори решила, что вряд ли уже когда-то его увидит. При всех обстоятельствах, наверное, это было к лучшему. Хотя, девушка все еще каждую ночь просыпалась в слезах и кошмарах, чем сильно тревожила Сару, что и так сейчас слишком эмоционально на все реагировала.

Мэллори не представляла, что ей делать дальше. Какая жизнь ждала ее впереди, и насколько быстро она закончится, если вспомнить о том, что Майкл Лэнгдон собирался устроить с этим миром…

Глядя на беременную подругу, у нее язык не поворачивался сказать, что ждет их ребенка в ближайшем будущем. От одной такой мысли, у нее сердце обливалось кровью. Сколько таких детей погибнет, сколько жизней будет загублено по чьей-то нелепой и жестокой прихоти?

Все эти долгие дни, Мэллори разрывали противоречивые чувства. Одна ее часть пыталась убедить девушку, что на самом деле, она никогда по-настоящему не знала Лэнгдона. Скажи он ей раньше о том, что он такое, разве осталась бы она рядом с ним? Другая же часть билась в истерике, пытаясь оправдать в Майкле то, что ни по каким человеческим законам не поддавалось оправданию. Что хуже всего — даже зная сейчас, кем он был, и что он собирался сделать, Мэллори не могла заставить себя его ненавидеть. Видит бог — она пыталась это сделать, но тщетно.

Девушка не пыталась выбраться к дворцу, чтобы искать случайной встречи. Она могла смириться с тем, что больше его не увидит. Но вот смотреть на него и знать, что она уже никогда не сможет к нему прикоснуться и быть рядом — было больнее в сто крат…

Прошел уже целый месяц, и в маленьком садике за окном уже начали распускаться первые розы, что оплетали стену дома. Слушая монотонное жужжание пчел, что вились у цветов, собирая нектар, Мэллори сидела снаружи на ступеньке деревянной лестницы, разглядывая пыльную землю у себя под ногами.

Издалека послышался стук копыт по брусчатке и девушка невольно подняла глаза. В Ист-Энде кареты проезжали не так часто, поэтому, народ всегда с любопытством глазел на них, гадая, за каким чертом очередного богача занесло в эту гнилую пропащую дыру.

Карета с запряженными белыми лошадьми подъезжала все ближе и, к удивлению Мэллори, остановилась прямо у дома Сары.

Дверь отворилась, и когда девушка увидела появившегося пред ней человека, ее глаза изумленно округлились. Это была Корделия Гуд.

— Приветствую, леди Холланд, — с улыбкой сказала женщина.

Судя по ее голосу, она не пыталась издеваться, при том, что видела, как «леди» сидит в потрепанном сером платье на грязной лестнице.

Не дожидаясь, пока девушка что-то ответит, Корделия протянула ей конверт.

— Вам просили передать, — негромко сказала она, — надеюсь, вы примите правильное решение.

Мэллори все еще с недоумением таращилась на женщину, пока та без объяснений погрузилась в карету, которая под звук хлыста кучера покатилась по дороге.

Взглянув на конверт, девушка увидела на нем гербовую печать королевы. Дрожащими пальцами разорвав сургуч, Мэллори вытащила и развернула письмо.

«Дорогая Мэллори.