Мой бедный ангел (СИ)

Ему пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь. Или потолки здесь стали ниже, или он слишком успел вырасти за это время. Удивительно, как же здесь было тесно. От печи, покрытой золой и копотью больше не шел обжигающий жар, но в воздухе все еще чувствовался запах угольной пыли.

Закашлявшись, мужчина пнул ногой камень на полу, слушая, как он с шорохом покатился в угол.

…

Майкл вымотался настолько, что у него не хватило сил встать и уйти в барак после рабочего дня. Обхватив мешок с углем, как подушку, он начал проваливаться в сон.

Живот скручивало от голода и, возможно, стоило хотя бы пойти и выпить воды, но мальчишка слишком устал. Легкие натужно рвало кашлем, пока он старался удобней пристроиться на своей «подушке».

Когда Майкл закрыл глаза, ему виделись странные сны. Улицы, засыпанные белым пеплом и вокруг ни единой души, словно все люди неожиданно куда-то исчезли, оставив его одного. Но мальчика это не пугало, ведь здесь никто не смотрел на него с отвращением или злобой, не пытался оскорбить или ударить. В этом месте не было ни боли, ни страха — только пустота. Она тянула его к себе в свои холодные руки и Майкл с радостью окунался в нее.

Сквозь сон он знал, что скоро настанет утро и его снова швырнет в мир, наполненный существами, что его ненавидят, и которых он ненавидел в ответ. Но может, когда-нибудь, его мечта исполнится, и вокруг не останется никого, кто мог бы причинить ему боль. Он так хотел в это верить…

…

Лэнгдона бросило в холодный пот, пока он шел по лестнице, оставляя внизу этажи, где обитали рабочие. Он поднимался туда, где находился бывший кабинет управляющего и он чувствовал, как дрожала его рука, пока скользила по грязным перилам. Сердце билось так часто, что становилось сложнее дышать. Мужчина не хотел идти сюда, хотя когда-то, почти двадцать лет назад он бежал по этим выщербленным ступенькам в счастливой надеждой, что его пришли забрать отсюда.

…

— Ублюдок! — закричал один из охранников, пока он месте с остальными детьми копался в земле вырывая картошку с грядок, — Сюда иди, тебя зовут.

Сердце Майкла замерло. Он находился в работном доме только год. Достаточно времени, чтобы отчаяться, но еще суметь сохранить надежду на то, что вдруг бабушка передумает и заберет его обратно домой. Мальчик все еще в это верил, несмотря ни на что. И всякий раз, когда его куда-то звали, он в тайне надеялся, что за ним наконец-то пришли.

Отряхнув руки от земли и откинув с лица волосы, что лезли в глаза, Майкл подбежал к охраннику, глядя на него снизу вверх.

— Чего пялишься, пошли! — недовольно сказал мужчина, отвесив мальчишке подзатыльник.

Майкл послушно шел следом, когда охранник повел его куда-то наверх. Мальчик раньше еще не бывал на этих этажах и с любопытством смотрел по сторонам. Он едва дотягивался до высоких лакированных перил, но все равно держался за них, чтобы не споткнуться на крутых ступеньках.

Когда мужчина довел его до двери, он несколько раз постучал.

— Войдите! — откликнулся изнутри голос мистера Грина.

Охранник взял мальчика за шкирку и впихнул внутрь. Майкл удивленно огляделся. Эта комната смутно напомнила ему обстановкой дом его бабушки. Здесь было тепло и все вокруг заставлено красивой бархатной мебелью. Сложно было представить, что он все еще находился на территории работного дома, пока стоял здесь среди уюта и роскоши.

— Здравствуй, Майкл, — неожиданно заботливо сказал мистер Грин, что сидел за своим рабочим столом, — хотел представить тебя нашему любимому и бессменному благодетелю господину Уилльяму Фон-Эвереку.

Он указал рукой в сторону кресла, в котором сидел высокий полный мужчина, что опирался руками на черную трость.

— Здравствуйте, — тихо сказал мальчик, глядя в темные глаза незнакомца, что как-то жадно уставились на него.

— Сколько тебе лет? — спросил Фон-Эверек с такой улыбкой, что Майклу стало не по себе.

— Семь, — растерянно ответил он.

Мужчина улыбнулся еще шире.

— Мы с тобой сегодня прокатимся ко мне в гости, ты же не будешь против? — спросил он, сжимая трость толстыми пальцами.

— А вы что, меня отпускаете? — произнес Майкл, переводя растерянный взгляд на мистера Грина.

— Ну, разумеется, — усмехнулся мужчина, откинувшись на спинку стула, — для мистера Фон-Эверека — все, что угодно.

…

Войдя в комнату на негнущихся ногах, Лэнгдон заметил проломленную крышу, из прорех которой на пол сыпался снег, а где-то наверху, судя по стуку, копошились голуби.

Мужчину трясло мелкой дрожью, а в груди тянуло такой болью, словно его сейчас разорвет изнутри. Остекленевший взгляд скользил по разломанной мебели и стенам, на которых еще виднелась потускневшая краска.