Мой бедный ангел (СИ)

— Похоже, скоро начнется метель, — равнодушно сказал он, — уж и не помню, когда в последний раз на Лондон высыпалось столько снега.

Кем бы там ни был старик, Мэллори понимала, что он был прав и ей нельзя здесь долго рассиживаться. Если его предположения про метель правдивы, то нужно как можно скорее выбираться отсюда. Уцепившись руками за деревянное распятие, что было воткнуто в землю на ее могиле, девушка попыталась подняться на ноги. Под ее весом, поперечная балка, приколоченная одним ржавым гвоздем, тут же отвалилась, и девушка едва успела схватиться за длинную деревяшку, что осталась от креста.

Старик продолжал напевать назойливую песенку, похрустывая яблоком. Глядя, как Мэллори еле держится на ногах, он мог бы запросто подойти и помочь девушке, но вместо этого предпочитал лишь наблюдать со стороны.

Все еще хватаясь руками за узкую доску, девушка перевела взгляд вправо и заметила рядом еще одну свежую могилу. На ней не было ни крестов, ни памятников, лишь скромный земляной холмик, припорошенный снегом. Мэллори не знала почему, но глядя на эту картину у нее защемило сердце.

— Кто здесь похоронен? — неожиданно для себя спросила девушка, оглядываясь на мужчину.

— Какая-то старуха, — пожал он плечами, — ей еще повезло, что похоронили на кладбище, а не просто закопали в лесу. Говорят, нашли ее болтающейся в петле в доме собственных хозяев. Я уж и не припомню, как ее звали… то ли Милдрэд, то ли Мириам.

В груди у Мэллори что-то болезненно сжалось. Неужели, это правда Мириам Мид? Но она же всегда была такой уравновешенной и умной женщиной, неужели, она бы пошла на самоубийство?

С громким шелестом крыльев, рядом со стариком на могильную плиту опустился ворон. Хмыкнув, старик протянул ему огрызок от яблока, но птица брезгливо отвернулась

— Мяса, увы, предложить сейчас не могу, мой друг, — тихо засмеялся мужчина, глядя на ворона, — а вот это, вы бы лучше взяли с собой…

Мэллори не сразу поняла, что последние слова старик адресовал ей.

— Взяла что? — недоуменно переспросила девушка.

— Эту деревяшку, за которую вы держитесь, — ответил он, — идти вам далеко, а так, хоть какая-то опора.

Мэллори перевела взгляд на то, что осталось от распятия и с сильным рывком потянула его из земли. Так идти и правда будет проще.

— Кстати, хотите яблочко? — спросил старик, вытаскивая из кармана еще один спелый фрукт.

Он смотрел на девушку таким невинным и добродушным взглядом, что Мэллори еще больше растерялась.

— Нет, благодарю, — тихо сказала она, опираясь на свой «костыль» и делая первый шаг вперед, — мне нужно идти…

— Ну что ж, — улыбнулся мужчина, пряча яблоко обратно в карман, — удачи вам, милая. И палку, все же, не выбрасывайте… мало ли, для чего она еще может пригодиться.

Мэллори услышала за спиной странный ехидный смех, но не стала оглядываться и спрашивать, что старик хотел этим сказать. Сейчас перед ней стояла куда более важная задача — добраться до поместья живой. А зная, как далеко от дома находилось городское кладбище, повезет, если она дойдет хотя бы к утру, не отморозив при этом себе ноги.

Когда силуэт Мэллори исчез из виду, мужчина поднялся с надгробия и устало потянулся.

— Я же тебе говорил, что откопается, — ухмыльнулся старик, глядя на ворона, — с тебя двадцатка, Малфас.

Угольно-черная птица, что царапала длинными когтями распятие, недовольно каркнула в ответ.

Майкл уже битый час сидел в кабинете королевы, подперев кулаком голову и блуждая взглядом по пустому столу. Ему, конечно, раньше уже приходилось выслушивать нотации от Джона Генри, но так сильно его пропесочили впервые в жизни. Виктория не стеснялась в выборе выражений и порой говорила настолько откровенно, что Лэнгдону хотелось сползти под стол и остаться там навсегда.

На какой-то момент Майклу даже показалось, что королева своим жестким нравом и строгостью напомнила ему Констанс, однако, одна черта их разительно отличала. Единственное, за что радела в жизни госпожа Лэнгдон — ее собственная репутация, а Виктория отчаянно болела душой за каждого, кого брала под свою опеку и ответственность. Что странно, казалось, что она искренне переживала даже за него. За антихриста, что вскоре должен был разрушить все, что она строила на протяжении полувека.

Майклу сложно было это понять и осознать, но он видел, как сквозь гнев в ее глазах и язвительность в речи, пробивается нечто такое, что сильно его смущало. Как будто ей было не все равно, как будто он что-то для нее значил…

Само собой, Генри Муру тоже было не все равно, и Лэнгдон был ему нужен, но это было совсем другое.

— Надеюсь, теперь мы друг друга поняли, — наконец, сказала королева, откидываясь на спинку стула, — когда ты сможешь приступить?

— Мне сначала нужно закончить с одним делом, — откликнулся Майкл. Он так долго молчал, что голос прозвучал как-то хрипло.

— Можно полюбопытствовать каким? — улыбнулась Виктория, — это женщина?

Лэнгдон поднял на королеву растерянный взгляд.

— Игрок в покер из тебя никакой, дорогуша, — хмыкнула она, — учись прятать свои мысли подальше, если не хочешь, чтобы другие этим пользовались… Так я угадала?