Мои бенгальские подруги

Вечером я снимала сари. И возникало повое затруднение: чем же прикрыться на ночь? Ведь бенгальцы не пользуются одеялами, пока их не вынуждает холод, а это случается весьма не часто. И что за сон, если не во что закутаться? Мне же было это просто необходимо (даже в такую жару), иначе я не могла уснуть. Ничего не оставалось, как, просить одеяло. На меня смотрели с изумлением и приносили тяжелые одеяла без пододеяльника, явно предназначенные на зимний период. В конце концов я нашла выход из положения: когда шла в гости, брала с собой простыню, руководствуясь принципом «все, чем отличаюсь, ношу с собой».

И все-таки кроме массы отличий есть одно главное, в чем бенгальцы похожи на нас и всех других людей. Ожидая в гости индийца, мы вряд ли ломали бы голову над тем, как бы поскорее научить его вести себя по-чешски, а попытались бы как можно старательнее сделать все так, чтобы наш гость чувствовал себя как дома.

И мои индийские друзья и знакомые поступали так же. Мне не нравилось, когда из-за меня старались вести себя по-европейски, да это и редко случалось. Я всегда им буду благодарна за то, как терпеливо они посвящали меня во все сложности своих обычаев, как снисходительно закрывали глаза на все мои прегрешения, как старались незаметно, чтобы не оттолкнуть меня, преодолеть наши различия. И это им удавалось. При воспоминании о бенгальских семьях предо мной встают не мои затруднения, а улыбчивые женские лица, спрашивающие, что приготовить на обед, и интересующиеся чешскими рецептами приготовления блюд.

И всем этим милым женщинам я бесконечно благодарна за душевную теплоту и заботу.

ДОМА ЕШЬ ТО, ЧТО ЕСТЬ

На тему еды во всем мире существует весьма большое количество общественных предписаний, так что речь пойдет о том, как едят. В Индии общественно-религиозные предписания определяют опять же не только как, но и что есть (и в еще большей степени, чего не есть).

Начну с небольшой истории из моих студенческих лет в Праге.

Тогда я работала переводчицей у профессора из Северной Индии. Переводить — занятие весьма полезное, и если перед поездкой за рубеж вы услышите, что вести себя за границей надо так-то и так-то, ибо там вы представляете свою страну, знайте, что это абсолютно верно. Думаю, любой профессиональный переводчик мог бы написать целый трактат о типичных чертах иностранцев, которых ему довелось сопровождать. Ему, наверное, весьма точно удалось бы схватить национальную особенность той или иной страны, даже не побывав там.

Я не была профессиональной переводчицей, но тем не менее уже тогда у меня было достаточно опыта, чтобы знать, что я могу ожидать от индийского профессора. При встрече он меня разочаровал. Он совсем не выглядел как индиец, походил скорее на элегантного парижанина (на самом деле он и закончил Сорбонну), целовал дамам руки и сообщил, что, по его мнению, жительницы Братиславы обладают большим шармом, чем жительницы Праги. Он был и до сих пор остается единственным индийцем, который сам начал эту дискуссию.

Я решила, что он больше европеец, чем индиец, но, взглянув сзади на его голову, заметила, что в своей элегантной парижской прическе он оставил прядку волос, скрученную в незаметный узелок. Профессор был брахманом (самая высокая каста), и это для него так же важно, как его галантность и амбиции. Дело в том, что индийца с брахманским «хвостиком» вы теперь не всегда встретите и в самой Индии, не говоря уже о брахманах, учившихся в Европе. Я обрадовалась, что этот брахманский сорбоннец все же индиец.

Так и оказалось. Когда мы впервые пришли с ним в ресторан «Алькрон» пообедать и съели сыр на закуску, профессор сообщил мне, чего он не ест. После длительного изучения меню я смогла заказать ему единственное блюдо, более или менее соответствовавшее его требованиям, — рисовый пудинг.

На следующий день я повела его в вегетарианскую столовую. Но и там не обошлось без волнений. Пунктуальный профессор за ночь выучил чешские названия блюд, которые не могли осквернить его кастовую репутацию. С парижской галантностью он помог мне снять пальто, усадил, сел сам и с очаровательной улыбкой обратился к изумленной официантке:

— Ноу (это осталось у него от английского) мясо, ноу рыба, ноу яйцо, ноу чеснок, ноу лук.

В столовой было много народа. Как обычно в полдень, у входа стояли люди и ждали, пока освободится место. Официантка нервничала, и я совсем не удивилась, когда она заявила, что в таком случае для нас ничего нет.

Мне совсем не хотелось снова идти в ресторан «Алькрон» на рисовый пудинг (поскольку я опасалась, что профессор уже догадался: в пудинге присутствовали яйца), и я попыталась найти компромиссный выход. Я предложила подать нам, если можно, шпинат с яйцом, но яйца туда не класть. Официантка ответила (не знаю, что тут сыграло свою роль — ее усталость или же бюрократизм нашего обслуживания), что она этого сделать не может, поскольку не знает, как потом расплачиваться за еду. Шпината без яйца в меню не значилось.