Мой дядюшка Освальд

— В тот момент, когда Альфонсо застыл, он стоял передо мной в своих брюках в обтяжку, и я отчетливо видела, что там происходит. И вот прямо в этот миг я сказала ему, что собираю автографы великих людей, и спросила, не может ли он для меня расписаться на листе дворцовой бумаги. Я встала, сама подошла к его столу, нашла листок бумаги и показала ему, где он должен расписаться. Это было даже слишком уж просто; бедолага, наверное, вообще не понимал, что делает. Знаешь, Освальд, их можно вынудить буквально к чему угодно, если подстеречь в тот самый момент, когда порошок только-только шарахнул их по балде. Они настолько удивлены, настолько смущены, что готовы абсолютно на все. Так что с получением подписей никаких трудностей не предвидится. Как бы там ни было, я снова уселась на тот же диван, а Альфонсо стоял, таращился на меня и глотал слюну, отчего его кадык ходил вверх-вниз. Лицо его раскраснелось, и он начал глубоко дышать. «Идите сюда, ваше величество, и присядьте», — сказала я и указала на место рядом с собой. Он подошел и сел. Он все так же глотал слюну и таращился, а еще ерзал на месте, и это продолжалось минуту, и я видела, что в нем нарастает страшная похоть, — порошок делал свое. И это было как кипение в котле, когда пару выйти некуда — только в предохранительный клапан. А предохранительным клапаном была скромная я. Перед ним стоял выбор: или получить меня, или взорваться. И вдруг он сказал полузадушенным, довольно чопорным голосом: «Извольте, мадам, снять с себя одежду».

«О, сир, — воскликнула я, прикрыв ладонями грудь, — что вы такое говорите!»

«Снимите», — сказал он и снова сглотнул.

«Но тогда, ваше величество, — вскричала я, — вы на меня наброситесь!»

«Пожалуйста, не заставляйте меня ждать», — сказал он и сглотнул еще пару раз.

«Если вы, сир, меня сейчас изнасилуете, я могу забеременеть, и наш общий друг поймет, что между нами что-то было. Он так рассвирепеет, что пошлет флот обстрелять ваши города».

«Вы должны сказать ему, что забеременели от него. Шевелитесь, я не могу уже ждать».

«Он будет знать, ваше величество, что это не он, потому что мы с ним всегда принимаем предосторожности».

«Так примите их сейчас! — рявкнул он. — И не спорьте, пожалуйста, мадам».

— Отличная работа, — сказал я ей. — И ты надела на него эту штуку.

— Без проблем, — сказала она. — Все было очень просто. С Уорсли была кошмарная драка, а тут все было ничуть не труднее, чем надеть грелку на чайник.

— И что потом?

— Странные они ребята, эти короли, — задумчиво сказала Ясмин. — Они знают кое-какие штуки, до которых нам, простым смертным, в жизни бы не догадаться.

— И какие же это?

— Ну, во-первых, он не двигался. Есть же какая-то такая теория, что королю не положено выполнять физическую работу, да?

— Значит, он свалил всю работу на тебя?

— И мне тоже нельзя было двигаться.

— Это чушь какая-то, Ясмин. Нельзя совокупляться статически.

— Тебе нельзя, а королям можно, — возразила она. — Сейчас ты услышишь такое, что просто не поверишь… я бы и сама не поверила, что такие вещи бывают.

— Какие вещи? — спросил я.

— Я уже говорила, что выбрала шезлонг, обтянутый пурпурным бархатом, — сказала Ясмин.

— Да.

— Так вот, оказалось, что я выбрала верно: этот чертов диван был специально сконструированным полем королевских развлечений. Самое фантастическое впечатление в моей жизни! Внизу под диваном было что-то такое, бог уж там знает, что именно, но какой-то механизм, и когда король нажал специальный рычаг, весь диван стал дергаться вверх-вниз.

— Ты это все выдумала.

— Ничего я не выдумала! — обиделась Ясмин. — Я не могла бы такого выдумать, если бы даже хотела, и ты сам отлично это знаешь.

— Ты действительно хочешь сказать, что под этим диваном была какая-то машина? Ты ее видела?

— Конечно нет, но я отлично ее слышала. Она ужасно скрежетала.

— Это был бензиновый мотор?

— Нет, не бензиновый мотор.

— Так что же тогда?

— Заводной механизм, как в детской игрушке, — сказала Ясмин.

— Заводной механизм! Нет, это невозможно! Откуда ты знаешь, что это был заводной механизм?

— Оттуда, что, когда завод подошел к концу, Альфонсо пришлось слезть и подзавести эту штуку ручкой.

— Не верю ни слову, — сказал я категорически. — Какая там еще ручка?

— Большая ручка, — отозвалась Ясмин, — вроде стартовой ручки автомобиля. И когда он заводил, она размеренно щелкала. Когда заводишь игрушку, всегда так щелкает.

— Господи, — сказал я. — И все равно я не верю.

— Ты мало знаешь про королей, — сказала Ясмин. — Короли — они же другие. Когда им становится скучно, они придумывают способы себя позабавить. Вот возьми этого психа, короля Баварии, который велел пробуравить дырку в сиденье каждого стула у себя в столовой. И вот посреди званого ужина он поворачивал тайный кран, и сквозь эти дырки брызгали струи холодной воды. Очень сильные струи холодной воды, так что гости со всей их роскошной одеждой промокали насквозь. Короли — они психи.

— Так вернемся к заводному дивану. Что в нем такого потрясающего?

Ясмин как раз отпивала шампанское и не ответила сразу.